нами даже в том случае, когда мы пошлём её куда подальше.
— Ну да, — ухмыляется Ада, видимо, услышав реакцию парня, и садится рядом с ним, полностью игнорируя моё присутствие.
Она элегантно кладёт ногу на ногу и, видно, неслучайно задирает подол юбки. По моему телу невольно пробегают мурашки при виде этого: на улице явно не подходящая погода для того, чтобы одеваться так легко!
— Ада, проваливай, — бросает Ади с шумным вздохом.
— Я просто хочу поговорить, — молящим тоном говорит она, состроив такой невинный взгляд, что любой, кто не в курсе происходящего, подумал бы, словно Ади — изверг.
— А я хочу, чтобы ты ушла, — он прикладывает пальцы к вискам и прикрывает глаза. — Желательно снова из моей жизни и навсегда. Всё, обменялись несбыточными мечтами?
— Ади, я же знаю, что тот парень, как его… — Ада задумывается лишь на секунду. — Сэми, кажется? Просто прикрытие. Да, я совершила ошибку, когда изменила тебе, но перестань ломать комедию. Мы же оба знаем, что всё ещё любим друг друга, так почему бы не вернуть всё как было?
Теперь-то я узнаю, почему они расстались. И теперь всё становится на свои места, я понимаю, почему Ади так относится к ней. Измена — это одна из самых ужасных вещей, которые можно сделать в отношениях, и оправдать её нельзя. Сначала нужно расстаться, а уже потом идти к другому человеку.
Не знаю, как Ади удаётся оставаться таким спокойным. Если бы мой бывший позволил себе говорить что-то подобное, он бы уже получил в лицо.
— Боже мой, Ада, сходи к психиатру, — он кое-как может говорить из-за внезапного приступа смеха. — Не неси бред и сваливай, пока Мими не вернулась. Я никогда не позволю себе сделать что-то плохое девушке, но она-то сдержит своё обещание вырвать себе волосы.
— Ади, прости, что вмешиваюсь, — влезаю я в их диалог — не могу больше слушать этот цирк. — Но смотреть на это выше моих сил. Измена — это не ошибка, а выбор, — я обращаюсь к ней и замечаю, как Ади благодарно кивает мне. — У него есть любимый человек, разве непонятно? Зачем ты так унижаешься? Поступила как идиотка — так признай это и оставь его в покое. Как можно изменить, когда любишь?
— Ты вообще кто? — нагло спрашивает она, заставив меня возмущённо вскинуть брови. — Думаешь, прицепилась к ним и можешь говорить мне что-то?
— Она наша подруга, — сквозь зубы процеживает Ади, а у меня в груди что-то сжимается.
Подруга… Звучит так приятно, и я мысленно повторяю его несколько раз в голове, словно пробуя на вкус. Я бы точно заулыбалась во все тридцать два, если бы это не было сказано в такой ситуации, но сейчас мне остаётся лишь надеяться, что эти слова искренние.
— Что тут происходит? — растерянно спрашивает Сэми, удерживающий в руках два картонных стаканчика, от которых исходит пар.
— Я тебя разве не предупреждала держаться от нас подальше? — угрожающий тон Мими пугает даже меня, и она показательно выставляет перед собой два горячих напитка, словно намекая. — Убирайся, сейчас же.
— Как скажешь, — с недоброй улыбкой проговаривает Ада. — Но мы ещё не договорили, малыш, — она посылает Ади воздушный поцелуй, на который он лишь закатывает глаза.
— Договорим в твоих снах, — кричит он ей вслед и в спину показывает средний палец.
Сэми и Мими дают нам с Ади по стаканчику с кофе, и мы медленно отпиваем его, рассказывая о том, что только что произошло.
Напряжение, повисшее в воздухе, рассеивается лишь тогда, когда Мими высказывает, кажется, всю существующую нецензурную брань мира, а Сэми расслабляется после нежных поцелуев Ади на всём лице.
Удивительно, насколько они отходчивые и как быстро меняют тему разговора и даже своё настроение, никогда не зацикливаясь на чём-то одном. Я уже зарубила себе на носу, что в их компании за полчаса можно обсудить всё: от покупки продуктов до политических проблем, и постепенно привыкаю к этому. За такими непринуждёнными беседами и проходит оставшийся вечер, и я всё ещё искренне благодарна им за то, что позвали с собой, определённо подняв мне настроение.
Люцифер
Жизнь слишком коротка, чтобы думать о желаниях других в страхе потерять их благосклонность.
Выходные не задались. Мало того, что Асмодей снова предпочёл мне и пинте пива компанию очередной блондинки, коих у него за последние полгода было больше, чем я мог бы сосчитать на пальцах, так ещё и канцлер Кроули позвонил в самый неподходящий момент.
Субботним вечером я сидел в баре в компании Астарота и Кристофера — не лучшее, конечно, что могло быть, но, впрочем, терпимо. Конечно, я мог отправиться туда один — одиночество никогда не пугало меня, напротив, в большинстве случаев я добровольно выбираю его, — но настрой был иным. И, если бы Асмодей не решил испортить всё в последний момент, мне бы не пришлось довольствоваться близнецами.
— С кем Асмодей на этот раз? — развязно спросил Кристофер и попросил бармена повторить порцию алкоголя, хотя и без неё уже был изрядно пьян.
— Думаешь, он мне докладывает? — съязвил я, допивая горькое пиво, и на языке остался приятный солодковый привкус.
Пить, в отличие от братьев, больше не хотелось, а потому я отставил пинту в сторону и отдал внимание светящемуся экрану телефона. Многочисленные трещины невольно стали напоминанием о последней встрече с отцом, и я пару раз мотнул головой, силясь избавиться от непрошенных отголосков недалёкого прошлого.
Я удивлённо выгнул бровь, когда открытая мной вкладка сменилась уведомлением о звонке от канцлера, и кое-как подавил в себе порыв нажать на красную кнопку вместо зелёной. Звонить мне вечером выходного дня — верх наглости, и я ответил на вызов именно с целью высказать всё своё недовольство.
Мне плевать, что он старше, плевать, что по нормам морали к нему нужно относиться с уважением. Этот человек занял свою должность самым нечестным образом, заплатил за неё и даже не скрывает этого. А теперь измывается над невинными профессорами, каждый день угрожая им увольнением. Так почему я должен уважать его?
— Как невежливо — звонить мне в мой официальный выходной день, — начал я вместо того, чтобы хотя бы поздороваться.
— Оставь свои пререкания для кого-то другого, — один лишь его голос на конце провода заставил меня раздражённо закатить глаза, так что, наверное, даже хорошо, что он именно позвонил. Хотя я бы предпочёл и вовсе избавиться от его компании. — Я по делу.
— Кто бы сомневался, — я не раздумывал быть с ним вежливым
