Вместо этого он осматривает меня, поворачивая мою голову по сторонам, чтобы хорошенько рассмотреть со всех сторон.
— Я в порядке, — добавляю я, не потому, что пульсация на моем лице уменьшилась, а потому, что это я, а не Грета, должна делать заявление.
— Действительно.
Миссис Сахнун торжественно кивает, прежде чем пробормотать извинение, чтобы вернуться на кухню. Однако, прежде чем уйти, она поворачивается, чтобы снова посмотреть на меня.
— Хорошо, тогда ты должен остаться на ужин. Нехорошо сразу садиться за руль с такой травмой.
— О нет, все в порядке. Я только вернулся за своим телефоном. Я оставил его в кабинете тренера.
— Грета, иди забери его телефон, — когда Грета не двигается, она быстро и тихо говорит по-французски. Затем миссис Сахнун обращается ко мне, смягчая свой нрав.
— И, Отис, я действительно настаиваю, чтобы ты остался на ужин. У нас более чем достаточно еды для такого большого здорового мальчика, как ты.
Я собираюсь снова вежливо отказаться, когда тренер бросает на меня взгляд, который кричит: «Скажи «нет» моей жене еще раз, и я убью тебя».
— Звучит заманчиво, миссис Сахнун. Спасибо вам за приглашение. Я бы с удовольствием поужинал здесь, — тревога пронзает меня насквозь. Я бросаю взгляд на Мириам, которая уже уходит.
Тренер терпелив и внимателен, когда помогает мне. К счастью, он не заполняет время разговорами. Тем не менее, я практически слышу, как он думает: «Ты действительно настолько глуп, чтобы удариться лицом в грязь перед игрой?»
К тому времени, как он заканчивает ухаживать за мной, Грета возвращается и бросает мне телефон, сохраняя дистанцию. Она смотрит на меня так, словно даже не знает меня, ее глаза мертвы, выражение лица пустое.
Не буду врать, это больно. Я не говорю, что я должен вдохновлять на поэзию, но я знаю себе цену. Я помню, как она вытаращила на меня глаза, когда я снял рубашку. На самом деле, если бы мы снова занялись сексом, я, вероятно, смог бы добиться того же пронзительного крика, который она издавала, когда кончала одновременно из-за моего рта и из-за моего члена.
И все же вот она стоит, Мириам — нет, подожди, Грета. Грета, Грета, Грета, повторяю я про себя, с видом отстраненной небрежности, но все, что я хочу сделать, это встряхнуть ее, пока она не признает меня должным образом. Но я не могу, поэтому я просто встаю немного прямее, мое тело заметно напрягается.
Тренер замечает.
— Ты в порядке? Тебе все еще больно?
Нет, конечно, мне все еще больно. И я говорю не только о своей уязвленной гордости. Моя физическая травма все еще свежа.
Я качаю головой, немного сбитый с толку тем, насколько откровенно он добр. Это все напоказ? И если это так, то как мне создать среду, способствующую такому внимательному поведению во время тренировок или игр? Существует не так уж много случаев, когда могут назвать ходячим ублюдком через гарнитуру, не принимая это на свой счет.
Он осматривает меня в последний раз и кивает, когда удовлетворен работой своих рук.
— Грета, — говорит тренер, когда встает со своего места рядом со мной, собирая принесенные принадлежности. — Составь компанию нашему гостю. Я собираюсь помочь твоей маме закончить готовить ужин. Мы позовем вас, ребята, в столовую, как только все будет готово. Это не должно занять много времени.
Он уходит. Мы ничего не говорим и просто смотрим друг на друга.
Я заговариваю первым, мое горло горит от беспокойства.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты его племянница.
— Нет.
Я проглатываю всхлип.
— Кузина?
— Не-а.
— Горничная?
Сквозь ее отчужденность пробивается улыбка.
— Я поставила чашку в раковину. Это считается?
Я судорожно сглатываю и прикасаюсь к носу, чтобы занять себя. Тем не менее, мой взгляд блуждает, мое внимание приковано к ней, я проверяю ее, сравнивая образ передо мной с воспоминанием, которое я сохранил. Она стоит там, одетая в футболку безразмерного размера и обтягивающие байкерские шорты. По-видимому, непринужденность и милость, вот к чему она стремится. Она завязала волосы наверх, ее безумные кудри укрощены, и лишь несколько разбросанных прядей остались распущенными, обрамляя ее полное лицо. Это та прическа, которая идеально подошла бы для того, чтобы она встала на колени или чтобы ее потянули, если я возьму ее сзади.
О, черт. Я не могу думать об этом в доме тренера, когда она может быть его д…
— Итак, — протягивает Мириам, лениво растягивая гласную.
— Тебя зовут Отис. Отис Морган.
Знает ли она меня? Так вот откуда она так много знала о футболе? Это не потому, что она самопровозглашенная заядлая фанатка, а потому, что она д…
— А тебя Грета, — просто Грета, без фамилии, начинающейся на «С».
— Ты футболист, — продолжает она.
Она что, играет в игру с фактами?
— И ты… — ну, черт возьми. Я так мало знаю о ней, что дополняю вторую половину своего заявления замечанием, — высокая.
Черт, это глупо. Мне следовало выбрать «чирлидерша».
— Не такая высокая, как ты.
— Верно, — во мне шесть футов пять дюймов. Если бы у меня не было таких хороших рук, я бы, наверное, был лайнменом или даже баскетболистом.
— А ты квотербек, — ее бесстрастный взгляд становится глубже, проецируя неприязнь, которую я не понимаю.
Часть меня хочет опровергнуть этот ярлык, посмотреть, растопит ли это ее фригидный нрав, но лгать бесполезно. Быстрый поиск в Google, и меня найдут.
— Да.
Она, наконец, отрывает от меня взгляд. Стеснение в моей груди остается и я знаю, что нет никакого способа облегчить давление, которое мучает меня, пока она не признается, что не связана с тренером.
Не думай об этом. Мне придется просидеть весь этот чертов ужин с тренером, миссис Сахнун и Мири-Гретой, и если я продолжу думать об этом, меня либо вырвет, либо я пробегу сквозь стену, как человек из Kool-Aid, либо утоплюсь в их туалете.
Я использую дыхательную технику, которой научил меня реабилитационный терапевт, когда мы работали над любым упражнением, которое я находил практически невыполнимым, мой разум отказывался прилагать какие-либо усилия из-за страха страданий или неудачи.
— Ты можешь присесть, — бормочу я, когда замечаю, как она переминается с ноги на ногу.
— Я знаю.
Меня снова охватывает паника, к черту дыхательные упражнения, поэтому я решаю отвлечься. Беседа. До того, как я попросил помыть посуду, у нас это хорошо получалось. И даже если язык ее тела говорит мне, что она не хочет иметь со мной ничего общего, я соглашаюсь на это.
— Итак, Грета… Какая у тебя специальность? — на этот вопрос она отказалась отвечать как
