Александровича не стало в августе 1905 года… Мистика чисел: ровно за два столетия до его кончины (!), в 1705-м, Пётр I крестил в Вильне арапчонка Абрама Ганнибала. В будущем славного прапрадеда Григория Пушкина.
Фонд Абрама Ганнибала
«А как он арап чернешенек»
И средь полуденных зыбей,
Под небом Африки моей,
Вздыхать о сумрачной России,
Где я страдал, где я любил,
Где сердце я похоронил.
Александр Пушкин
«Арап из Абиссинии»
«Родословная матери моей ещё любопытнее. Дед её был негр, сын владетельного князька. Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он аманатом, и отослал его Петру Первому вместе с двумя другими арапчатами» – так начинает Пушкин жизнеописание прадеда. Да и в пояснениях к своему любимому детищу «Евгению Онегину» сочтёт нужным сообщить читателям: «Автор, со стороны матери, происхождения африканского».
Считалось, что Абрам Ганнибал родился в Логоне, в Северной Абиссинии. «Он был родом африканский арап из Абиссинии; сын одного из тамошних могущественных и богатых влиятельных князей, – повествует «Немецкая биография» прадеда поэта, – горделиво возводящего своё происхождение по прямой линии к роду знаменитого Ганнибала, грозы Рима».
Современные биографы Абрама Ганнибала кардинально расходятся в вопросе о его месте рождения. Наиболее жизненная версия: отец похищенного турками арапчонка «был владетельным князем в северной Абиссинии и имел резиденцию на абиссинском плоскогорье, на берегах Мареба, на границе между Хамасеном и Сарае, в Логоне».
Почти нет сведений об отце Абрама Ганнибала, неведомо и имя его матери, будто бы числилась она тридцатой женой абиссинского князя. Вот лишь отзвуки почти легендарных событий, известных Пушкину: «До глубокой старости Аннибал помнил ещё Африку, роскошную жизнь отца, 19 братьев, из коих он был меньшой; помнил, как их водили к отцу, с руками, связанными за спину (дабы избежать возможных покушений на жизнь властительного отца. – Л.Ч.), между тем, как он один был свободен и плавал под фонтанами отеческого дома; помнил также любимую сестру свою Лагань, плывшую издали за кораблём, на котором он удалялся».
Со слезами на глазах вспоминал Абрам Петрович благородство своей сестры, пытавшейся спасти любимого брата и утонувшей в море, когда его, семилетнего мальчика, увозили на корабле в Турцию. Где-то далеко, «в прохладе сладостной фонтанов», остался родной дом… В Константинополе, в серале султана Ахмета III, позже свергнутого восставшими янычарами, и прожил маленький заложник около года.
Пушкинский рисунок арапчонка на рукописи «Евгения Онегина». 1823 г.
Исполняя желание Петра I привезти в Россию несколько «африканских арапчат», «которые бы поражали самым внешним видом, чтобы выставить их затем примером своему народу», граф Савва Лукич Владиславич-Рагузинский в числе трёх «арапов малых робят», «расторопных и способных», отправил из Константинополя и мальчика Ибрагима.
Известно, что арапчонка Ибрагима с двумя другими арапчатами доставили в Первопрестольную осенью 1704 года и разместили на постое у стен мужского Богоявленского монастыря, что в Китай-городе. Монастырь считался вторым по древности в Москве и был основан в конце XIII века князем Даниилом Александровичем.
Турецкий султан Ахмет III.
Его заложником в Константинополе был арапчонок Абрам Ганнибал
В Смутное время Богоявленская обитель, будучи в самом пекле московских баталий, сильно пострадала: её сожгли и разграбили. В конце XVII века монастырю решили придать иной облик, яркий и пышный, – возродить в стиле нарышкинского барокко. Есть в том некая символика, что новый монастырский собор возводился на деньги Наталии Нарышкиной, матери Петра I, – в него-то и перенесли чудотворную икону Казанской Божией Матери, прежде бывшую в ополчении Минина и князя Пожарского.
Итак, арапчат отправили в Москву «в 1704 году в августе месяце сухим путем через Волошскую землю». Поступили они под начало графа Фёдора Головина, управителя Посольского приказа: «И тех арапов трёх человек к Москве привёз он Андрей (Андрей Васильев, сопровождавший арапчат по приказу графа Рагузинского. – Л.Ч.) в великой целости, и стал с ними в Богоявленском монастыре, что за Ветошным рядом…»
Монастырская братия немало дивилась тогда на диковинных малых «басурман», да и миряне-москвичи охали да ахали, завидев чёрных, как головни, ребятишек!
О необычной перемене в судьбе много позже вспоминал и сам Абрам Петрович: «Выехал я в Россию из Царьграда при графе Савве Владиславиче». И первое, что предстало изумлённому взору Ибрагима-ребёнка в России, был затейливо изукрашенный, сказочной красоты Богоявленский монастырь. Каменное диво старой Москвы.
Крестник Петра
Маленького «басурманина» нехристем при царском дворе долго держать не стали. «Государь крестил маленького Ибрагима в Вильне в 1707 году с польской королевою, супругою Августа…» – запишет Пушкин.
Бесспорно, поэт почерпнул эту ошибочную дату из так называемой «Немецкой биографии» Ганнибала, записанной зятем Абрама Петровича немцем Роткирхом уже после смерти «царского арапа»: «Приблизительно в 1707 году был он (Ганнибал) в Польше окрещён в греческую веру, и сам император вместе с польской королевой, супругой Августа II, почтили этот обряд своим высочайшим присутствием в качестве восприемников».
Итак, год крещения Абрама Петровича указан его биографом как 1707-й. Но именно этот названный год вызывал немало сомнений как у историков, так и у пушкинистов. В 1707-м ни польского короля Августа II, ни его супруги королевы Христины-Эбергардины в Вильне быть не могло. В феврале 1706 года Август II, изменив союзу с Россией, заключил сепаратный мир со шведским королем Карлом XII. И только после победоносной Полтавской битвы в июне 1709-го дружеские связи русского и польского монархов восстановились.
Ошибка в «Немецкой биографии» Ганнибала, связанная с годом его крещения, была невольно повторена Александром Сергеевичем.
И вновь записки поэта: «Государь крестил маленького Ибрагима… и дал ему фамилию Ганибал. В крещении наименован он был Петром, но как он плакал и не хотел носить нового имени, то до самой смерти назывался Абрамом».
Пётр I с арапчонком.
Художник А. Шхонебек. 1705 г.
Пётр Петрович Петров – так дόлжно было бы именовать царского крестника. Но арапчонок оказался норовистым и не захотел носить не полюбившееся ему имя. Да и от данной ему фамилии отказался. Только отчество и оставит в память о Петре Великом, своём крестном отце.
Итак, год 1705-й. Уже несколько лет Россия ведёт со Швецией Северную войну: Пётр I борется за выход к Балтийскому морю со своим противником – шведским королем Карлом XII. Полоцк,
