было ясно, что они собой представляют. Он проверял их, а потом убеждал ее в том, что продолжать дружбу с ними нет смысла. Куинн же была тверда в своих взглядах, и это часто раздражало его. Однако она пробуждала в нем лучшие качества, и постепенно в его характере стали преобладать такие черты, как честность и стремление к справедливости. Он даже иногда казался себе благородным. И даже верил, что искупил прегрешения своего отца.
А потом он узнал о Ясмин. Она была доказательством тому, что отец когда-то опустился гораздо ниже, чем казалось. Как он мог не чувствовать горечь от этого? Не вызван ли отказ Куинн ее нежеланием входить в его семью, в ту ее часть, что носит фамилию Гулд?
— Мика?
Он напрягся и попытался сжать в кулак руку, которую держал в кармане брюк, но ему помешал футляр с кольцами.
— Да? — спросил он, поворачиваясь.
Если она хочет уехать, пусть скажет об этом прямо.
— Ясмин в Париже. Она спрашивала, не хочу ли я встретиться с ней. Приглашение включает и тебя.
Для Мики это стало неожиданностью.
— Со мной или без меня, ты ведь все равно увидишься с ней, — ледяным тоном произнес он и устремил взгляд в окно.
— Не обязательно. Я хочу понять, что ты думаешь. — Куинн подошла поближе. — Она сказала, что Иден планировала познакомить вас на дне рождения Люсиль.
Мика чертыхнулся: вот в таком вот «семейном» ужине он участвовать не собирался. Да, он любит Иден, любит ее всем сердцем, но она во всем видит только лучшее и очень расстроится, если он не заключит в объятия вдруг объявившуюся единокровную сестру.
— Ясмин считает, что для вас обоих это трудный шаг, — ворвался в его размышления печальный голос Куинн, которая отлично знала, что не всегда можно соответствовать лучшим ожиданиям Иден. — Решать только тебе, но я опасаюсь, что перспектива встречи будет тяготить вас обоих, пока вы не встретитесь, — мягко добавила она.
— В Париже?
— Или где-то еще. К примеру, на полпути между Веной… и Швейцарией, этим великим бастионом нейтралитета.
Мика не удержался от улыбки. Идея ему понравилась. Во всяком случае, она отвлекала его от мыслей о Куинн.
— Ладно, — сказал он. — Устраивай нашу встречу.
Глава 11
Куинн удивило то, как повел себя Мика, пока она и Ясмин в течение нескольких дней утрясали все организационные вопросы. Он почему-то отдалился от нее. Утром уезжал на встречи, много говорил по телефону. Спать он ложился в одну кровать с Куинн, но вставал раньше, чем она просыпалась. Пару раз он интересовался, как идут ее исследования в музее, однако слушал вполуха, когда она рассказывала во всех подробностях.
Утром того дня, когда они собирались отправиться в Цюрих, Куинн решила преодолеть разделявшее их расстояние и забралась к Мике в душ. Ей уже разрешали снимать перевязь, и она начала делать реабилитационную гимнастику, чтобы рука не атрофировалась, пока заживает плечо.
Мика окинул взглядом ее обнаженное тело и напрягся. Когда же она прижалась к нему, он набросился на нее, как голодный волк. Вдавив ее в стену, он встал на колени и языком быстро довел ее до оргазма, а потом, помогая себе рукой, и сам взлетел к сладостным высям.
— Мика, — слабым голосом произнесла Куинн.
— Спасибо тебе, конечно, за это, но… — Он обхватил ладонями ее лицо и крепко поцеловал. По какой-то причине он отказывался встречаться с ней взглядом. — Нам пора ехать. Сегодня утром могут быть пробки.
Ошеломленная, недоумевающая, дальше Куинн мылась в одиночестве.
Когда они приземлились в Цюрихе, ее уже вовсю одолевали сомнения. Ясмин предложила встретиться в живописной деревушке недалеко от города. Туда можно было добраться только по канатной дороге.
Куинн рассчитывала, что это местечко и красивые пейзажи будут располагать их к приятному и откровенному разговору. Сейчас же, глядя на отчужденного, не похожего на самого себя Мику, она поняла, что ошиблась в расчетах, и опасалась, что Ясмин воспримет его настроение как выражение неприязни. От волнения у нее вспотели ладони.
Вагончик упорно взбирался вверх по склону, и вдруг до Куинн долетел голос Мики:
— Ты зачем поехала?
— В каком смысле? — удивилась она, поворачиваясь к нему.
— Зачем? Чтобы увидеться с Ясмин?
— А зачем ты приехал в больницу, хотя перед этим мы крупно поссорились?
Мика что-то пробурчал себе под нос и вдруг взял Куинн за руку и не выпускал ее, пока они шли от станции к ресторану.
Ясмин сидела в патио под большим красным зонтом. Увидев их, она вскочила и стала махать рукой, нервно улыбаясь. Она была в бирюзовом костюме в стиле сафари с рисунком из желтых пальмовых листьев. Макияж, как всегда, тоже был ярким.
— Какое замечательное место, — сказала Куинн, когда они обнялись. — Ты молодец, что предложила здесь встретиться.
— Я не знала, как одеться. Мы будем обедать? Или пойдем гулять? — Ясмин указала на тяжелые ботинки для ходьбы по горам. — Привет, я Ясмин, — сказала она, протягивая дрожащую руку Мике.
Куинн затаила дыхание.
— Мика. — Он ответил на рукопожатие. Его голос звучал неуверенно, однако совсем не холодно. — Рад познакомиться.
В этот момент Куинн поняла, что любит его. Всем сердцем, беззаветно.
Без Куинн у Мики ничего бы не получилось. Куинн веселила всех и не позволяла умирать легкой беседе. Ясмин время от времени задавала ему прямые вопросы на безобидные темы: о путешествиях, о командировках, о компании. Дважды они, не сговариваясь, поступили одинаково: один раз, когда заказали одинаковые сэндвичи без сыра — что считалось святотатством в этом краю, однако обоим было на это плевать. Другой, уже после обеда, когда на развилке одновременно ступили на одну и ту же тропу
