должен был стать проблемой.
И, в принципе, не стал. После недолгого и не слишком красивого прощупывания друг друга парни сошлись, и Юрист заломал Паука. У Афины сердце ухнуло куда-то ниже уровня фундамента — если сейчас Паука поломают так, что больше не сможет биться, то его спишут, как ненужный балласт, не задумываясь о том, что у балласта есть жена, дети и длинные счета в клиниках Москвы, которые каждый месяц надо было убиться, но оплатить.
Вот Паук и убивался.
Но Юрист как почувствовал, что противник в слабой позиции, и пожалел бедолагу. Афина облегченно выдохнула и хотела уже свернуть на сегодня представление, но в кармане зазвонил телефон. Надпись на дисплее не предвещала ничего хорошего.
— Добрый вечер? — сказала девушка, облизав пересохшие губы.
— Выставь Орла.
Афина шумно втянула воздух, судорожно ища возможность отвертеться от приказа. Но Хозяин не дал вставить ей и слова:
— Выставь-выставь. Люди заскучали, это нехорошо. Пусть поучит пацана полетать. Глядишь, научится, — посмеялся мужчина на том конце провода и положил трубку.
Афине показалось, что она целую вечность сжимает трубку, тупо пялясь на экран телефона. Но у нее тоже были счета, которые нужно регулярно платить.
— Простите… — прошептала она и поднесла микрофон к губам.
— По вашим просьбам! Не оставим Юристу шансов уйти чистеньким! Не оставим? — говорила Афина, стараясь не смотреть в сторону, где сидел Тугарин.
— Вашему вниманию! Любимец арены! Не проигравший ни одного боя! ОРЕ-Е-Е-Е-ЕЛ!
Толпа забилась в экстазе. Орла любили, Орла обожали. В битвах с ним всегда ставили на то, КАК проиграет противник, а не кто победит. Орел был предсказуемо хорош с управляемым уровнем жестокости. Афина не знала, откуда он и где научился тому, чему научился, но его привел кто-то из проверенных клиентов, и он очень быстро стал фаворитом клуба.
И вот теперь он был в клетке с зеленым пацаном, а в ставках уже принимали на «леталку».
Афина закусила губу и впилась взглядом в металлический короб в центре подвала.
Бойцы, казалось, целую вечность смотрели друг на друга, а затем сорвались навстречу. И если в первую секунду Афина думала, что Орел одним движением вобьет пацана в пол клетки, то спустя полминуты поймала себя на том, что стоит, приложив ладони ко рту.
Это было потрясающе.
Они двигались похоже, почти что синхронно. Били и блокировали одинаково, не уступали друг другу ни в силе, ни в скорости, ни в ловкости. Обменявшись пробными, почти что тренировочными ударами, бойцы разошлись, чтобы сойтись снова, но на этот раз уже по-настоящему.
Как правило, бой в клетке некрасив. Очень быстро он скатывается в катание по полу двух озверевших от адреналина и боли людей. Их не разнимают, их никак не регулируют, нет ни судей, ни правил. Просто голая драка, где должен победить сильнейший.
Но эти.
Эти двое…
Они показывали просто высший класс. Когда Юрист пытался пробить Орлу в челюсть, тот останавливал кулак ладонью. Когда Орел пытался взять руку Юриста в захват, тот мог сделать безумный кульбит, освобождая руку и одновременно пытаясь ударить с ноги. Кувырок, обратное сальто, удар в воздухе с ноги — они делали то, что никто и никогда не делал в этой клетке.
Афина с трудом оторвала взгляд от арены, чтобы осмотреть зал, и поняла, что партер встал.
ПАРТЕР ВСТАЛ!
Девушка скосила взгляд на лежащий на столе планшет, и глаза у нее полезли на лоб. Ставки росли с бешеной скоростью, она еще никогда такого не видела за всю свою работу на Хозяина.
Девушка повернулась к клетке как раз в тот момент, когда Юрист атаковал противника. Парень бил и бил, заставляя Орла уйти в защиту, а потом сделал что-то невероятное, Афина даже до конца не поняла, как это произошло: удар левой рукой, удар правой, короткий удар ногой, еще и еще, а потом Юрист крутанулся и с разворота ногой пробил Орлу в печень.
Готов.
Подпольный бойцовский клуб, Александр Мирный
Этот противник заставил меня попотеть и вспомнить парочку старых трюков. Орел был хорош, хотя и работал преимущественно руками, как и почти все в традициях местной боевой школы. К ударам ногами он был готов, но непривычен, и я развивал это преимущество.
Пожалуй, в какой-то момент мы даже немного переборщили: оба использовали ненужные, но интересные приемы. Я — чтобы вспомнить, а он, видимо, чтобы покрасоваться. Но в любом случае этот бой мне действительно понравился. Хотя и жалко было вырубать мужика столь жестоким образом.
— Победил ЮРИ-И-И-И-И-ИСТ! — кричала Афина в микрофон, хотя ее уже было не так чтобы хорошо слышно — зал бесновался.
Клетка открылась, но я не спешил выходить: подождал, пока Орла поднимут и вынесут, и лишь после этого вышел сам. Пока его грузили на носилки, довольно уважительно, надо сказать, не то что Паука, я подумал о том, что мужик этот из военных. Хорошо обучен, в прекрасной форме, очень опытный. Впрочем, это было не мое дело, так что делиться своими выводами с кем бы то ни было я не собирался.
Тем же путем, что выходил на арену, в сопровождении прехорошенькой официантки я вернулся за своим пиджаком. Девушка немного замешкалась, ища повод то ли повеситься на меня, то ли взять автограф, но дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Афина.
— Ты! — кричала она возбужденно. — Ты!! Ты!!!
Кричала и тыкала в меня своим наманикюренным пальчиком с оттакенным когтем.
— Афина в восторге, — сказал вошедший следом Алмаз. — У нее просто слов нет от того, как она тобой восхищена.
— Можешь ничего не говорить, — усмехнулся я, разворачивая рукава рубашки, — весь восторг беру деньгами.
Девушка захлопнула рот, зыркнула на официантку, которая мгновенно испарилась, прикрыв за собой дверь, и сказала:
— Это было бесподобно. Когда повторим?
— Когда понадобятся деньги, — пожал плечами в ответ, на что Афина легкомысленно рассмеялась.
— О, тогда очень скоро. Как только почувствуешь вкус хорошей жизни, деньги станут утекать, как вода сквозь пальцы.
— Возможно, — не стал спорить я. — Итак?
Афина выудила пухлый конверт и протянула мне. Я не стал изображать безграничное доверие и быстренько пролистал купюры. По моим скромным прикидкам этого должно было хватить на год студенческой жизни, даже из расчета на то, что раз в месяц мы с Новиковым будем бить кому-то лица, а потом это дело бурно отмечать.
Когда мы распрощались с Афиной и вышли на улицу, небо уже посветлело. Сонная Тверская была укутана в мягкий утренний туман, и после подвала хотелось дышать и дышать полной грудью.
— У тебя есть счет в каком-нибудь банке? — спросил Юсупов.
— Нет, — покачал я головой.
— Самое время
