Я никак не мог понять, кто и для чего стер на ней следы. Сэр Гордон не стирал, убийца мог, но для чего ему это было нужно?
— Но ведь, — вмешалась Агнесс Уайт, — чтобы вытереть ручку, вовсе не обязательно открывать окно.
— Да, благодаря счастливому стечению обстоятельств, мы знали, что вы, мисс Уайт, были там, открыли окно, закрыли его и ушли, не вытерев ручки. Следовательно, было ясно, что кто-то позднее стер отпечатки пальцев. Этим человеком мог быть только убийца. Но зачем ему нужно было это делать? Он ничего не выбросил в окно. Ему ничего не подавали.
— Может быть, он хотел проветрить комнату, — наивно сказала Агнесс.
— Браво… Но после чего? После приготовления кофе? Нет… Убийца мог открыть окно только для того, чтобы ликвидировать следы своего присутствия.
Он замолк.
— Как это? — не поняла Сильвия.
— Ну, например, чтобы выпустить дым…
— Дым… Но ведь никто из нас… — Сильвия вдруг замолчала и посмотрела на Цирила. У Реута был совершенно ошеломленный вид.
— Чушь, — сказал Цирил Бедфорд, — только я курю из всех живущих в доме, а я не открывал окна.
— Ба… — Джо встал, подошел к дверям кабинета и поднял палец. — Она нам говорит совсем другое… Прошу вас…
И он вошел в кабинет. За ним двинулись все присутствующие.
— В чем дело? — Идя вслед за Алексом, Цирил подошел к окну.
— Бражник Мертвая голова. Она влетела сюда, когда вы открыли окно. Вы не отодвинули занавески, потому что боялись, что вас кто-нибудь заметит снаружи…
— Чушь! — Цирил снова пожал плечами. — Мертвая голова — ночная бабочка, и она не могла влететь сюда. Ведь было уже совсем светло.
Он вдруг замолк и ударил себя ладонью по губам.
— Вот именно, — сказал Алекс и покачал головой. — Было светло. Это вы сказали сами, мистер Цирил Бедфорд.
Цирил Бедфорд бросился к окну, но, наткнувшись на решетку, остановился. Всем своим огромным телом он навис над хрупкой фигурой Алекса.
— Спокойно… — Паркер стоял совершенно неподвижно. Длинный вороненый ствол пистолета в его руке не шевельнулся, когда он сказал это.
Цирил Бедфорд некоторое время колебался, потом его длинные тяжелые руки упали.
— Ладно… сдаюсь, — сказал он. — Но как она могла влететь. Ведь действительно было уже светло?
— Скорее всего какой-нибудь добрый дух посадил ее туда, — буркнул Алекс.
Через полчаса, когда умолкла сирена тюремной машины, Паркер, надевая плащ, взглянул на штору и сказал:
— Послушай, она до сих пор сидит там…
— И будет сидеть до страшного суда, если я ее не сниму. — Джо подошел и кончиками пальцев снял бабочку со шторы.
— Она неподвижна… — Беньямин Паркер подошел и склонился над бабочкой, которую держал Алекс.
— Еще бы… Мертвые, как тебе известно, всегда неподвижны. — Джо осторожно взялся за булавку, которой была проткнута бабочка, подошел к витрине и приколол бабочку на пустующее место, сказав: — Это та самая. Она немного помогла нам, хотя и без того у нас были все доказательства. Но лучше, если преступник сразу сознается сам. Тогда, по крайней мере, можно выспаться.
— Неужели ты в такое время ляжешь спать? — Паркер взглянул на часы. — Уже десять!
Алекс наклонился к его уху и сказал шепотом:
— Все прошло так гладко, что я сам чувствую себя, как ночная бабочка. Могу проспать весь день, а потом всю ночь шляться. Спокойной ночи, Бен. С завтрашнего дня можешь называть меня Джо Атропос!
И, посмеявшись, он вышел из комнаты. Заместитель шефа следственного отдела уголовной полиции Скотленд-Ярда услышал, как вдалеке хлопнула входная дверь, потом на садовой дорожке он увидел худощавую фигуру Алекса, приближавшегося к калитке. Полицейский отдал ему честь. Потом калитка закрылась, и Джо исчез.
— Господи, Боже, — прошептал Паркер и потер ладонью лоб. — Его жена наверняка никогда ему не изменит, а если изменит и он вознамерится убить ее или любовника, мы никогда не раскроем этого преступления…
Он нахмурился, но вскоре лицо его прояснилось.
К счастью, Джо Алекс не был женат.
