Зубы лисы или волка настигнут его прежде, чем он успеет произвести на свет других коротконогих зайчишек… А вот заяц с самыми длинными ногами сможет удирать от своих врагов быстрее всех остальных. Он останется жив-здоров, а его потомство будет множиться и процветать…
Так в природе непрерывно происходит естественный отбор самых ловких, сильных и хитрых. Выживают и размножаются только кто может одержать победу в борьбе за существование, кто лучше приспособлен к окружающей среде. И, конечно, это касается не только зайцев, а всего живого. И человек, когда хочет получить новый нужный ему сорт растений или породу животных, выбирает для этого самые подходящие семена, самых подходящих родителей. Это называется искусственным отбором или селекцией.
Чтобы доказать свою теорию, Дарвин провёл тысячи опытов и наблюдений. И доказал неопровержимо. А созданное им учение получило название эволюционной теории Дарвина. Коротко — дарвинизм.
Умер Дарвин в глубокой старости. За свои работы он был признан величайшим естествоиспытателем мира… И только одна его теория оставалась ни доказанной, ни опровергнутой. Та, которая касалась происхождения атоллов. Чтобы её проверить, нужно было пробурить толщу какого-нибудь атолла на всю глубину и убедиться, что там находятся остатки таких же колоний, как и те, которые продолжают расти у поверхности океана. Но пробурить атолл насквозь при жизни Дарвина ещё не могли — не было таких машин.
Дарвин это очень переживал. Потому что никакое, самое правдоподобное своё предположение, он не считал правильным, пока не убеждался на опыте. И верный этому правилу, уже накануне смерти, он написал учёным письмо с просьбой пробурить какой-нибудь атолл, как только станет возможно.
Несколько лет спустя учёные выполнили его просьбу. И всё оказалось верно!
ГЛАВА 16…
или Новый цветной научно-приключенческим фильм «СРЕДИ КОРАЛЛОВЫХ РИФОВ», который мы сняли у берегов атолла.
1. — Готовы? — Да…
2. Нырнули… Перед камерой морские водоросли…
3. Актинии, каракатица, морские звёзды…
4. Рак-отшельник, электрический скат, губки.
5. Под коралловой скалой.
6. Рыбы, которые грызут кораллы.
7. — Ой! Что это там?
8. Тридакна! Камень в створки — и не закроется…
9. Ага! Кажется, там жемчужина!
10. Есть!.. Кому бы показать?
11. Хвост Кагена?..
12. Ой! Да это вовсе не Каген!
13. …
14. …
15. С ножом против осьминога…
16. …
17. Скорей на помощь!
18. Спрут ставит «дымовую завесу»…
19. Он ведь не знает, что мы видим и в темноте.
20. А надо бы знать!
21. Сувенир из глубины лагуны.
КОНЕЦ
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
в которой, если бы не кокосовый вор, Каген, быть может, приручил бы гигантскую черепаху… «ГОЛУБАЯ КОМЕТА» вылетит на рассвете.
Всю вторую половину этого дня мы провели на атолле. Пока Нкале приходила в себя после приключения с осьминогом, мы сидели около неё, развлекались различными научными разговорами и лениво наблюдали за белевшим на гори зонте «РУСЛАНОМ», который, снявшись с якоря, тралил океанское дно, медленно дрейфуя по течению.
Когда нам захотелось есть, мы вместо возвращения на корабль, по предложению Рам Чарана, отправились обследовать пляж.
Горячий коралловый песок обжигал наши ступни и чуть слышно шуршал под ногами. Мы с Кагеном шли следом за учёным, не вполне понимая, что он хочет найти.
Рам Чаран внезапно остановился около небольшого песчаного холмика и начал раскапывать его руками.
— Что там такое? — сразу заинтересовались мы.
— Пища! Ну-ка, помогите мне.
Мелкий песок легко поддавался нашим усилиям. Ямка быстро углублялась… И вдруг мы увидели на дне её с десяток круглых куриных яиц! Откуда?..
— Вот чем зачастую питались путешественники, потерпевшие кораблекрушение в тропических водах, — сказал Рам Чаран. — Это яйца гигантских морских черепах, которых вы видели, плавая около рифа…
— А мы думали, это куриные. Их можно есть?
— Они очень вкусные. Через пятнадцать минут вы сами убедитесь в этом.
Я помог Рам Чарану собрать яйца, а Каген полетел к верхушке одной из пальм, чтобы принести несколько кокосовых орехов.
Пир удался на славу! Черепашьи яйца, испечённые на раскалённом песке, действительно были очень вкусны, а сок незрелых орехов — кокосовое молоко — оказался на редкость восхитительным, прохладным и освежающим напитком.
К концу обеда Нкале совершенно поправилась, и мы побежали купаться. Тут выяснилось, что мы уже неплохо плаваем — акваланги нам помогли научиться…
Мы ныряли с берега, доставали со дна самые красивые раковины, ловили крабов и, наконец, придумали замечательную игру — гонки на черепахах. Мы подплывали к ним сзади, хватались двумя руками за панцирь и начинали подгонять их громким криком. Страшноватые с виду, гигантские морские черепахи отличались поразительной кротостью и миролюбием. Неуклюжие на берегу, в воде они были непревзойдёнными пловцами и ныряльщиками.
Всё это было так весело, что мы ни на минуту не переставали визжать от восторга. А Каген, который чаще всех выходил победителем в гонках, вдруг решил приручить и выдрессировать одну черепаху, чтобы её можно было запрягать в надувную лодку и направлять, куда надо…
Вытащив черепаху на берег, он перевернул её на спину, чтобы она не могла убежать, и принялся объяснять ей эту прекрасную мысль. Попутно он делился с нами своими соображениями.
— Ведь все домашние животные, которыми люди пользуются на земле, когда-то были дикими. И коровы, и лошади, и овцы, и собаки, и куры, и верблюды и утки, и кошки, и…
— Не они, а их предки, — поправила его Нкале, которая лучше слушала то, что рассказывали нам учёные.
— Ну и что? Может быть, моя черепаха тоже станет предком, — возразил Каген. — Нужно только кормить сё и защищать от врагов… Нужно терпеливо изменять её психику…
И он тыкал ей в нос пучок зелёных водорослей. А черепаха вертела головой, беспомощно размахивала в воздухе ластообразными лапами и никак не хотела понять, чего он от неё добивается.
— Перестань мучить животное! — возмутилась, наконец, Нкале. — Разве ты мог бы чему-нибудь научиться, если бы тебя перевернули вверх ногами и вдобавок ещё поджаривали на солнце?..
— Хорошо, — подумав, согласился Каген. — Я перетащу её в тень под пальму, переверну и
