Мне что теперь прыгать от радости, что у меня есть возможность пробраться к “великим и прекрасным”? — У Марины прекращает улыбаться на моих словах и отворачивается. И до меня начинает доходить, как прозвучали мои слова. — Прости, Марин. Я не хотела показаться стервой.
Девушка не поворачивается, но, к счастью, бурчит в ответ.
— Но ты ведешь себя как стерва.
— Знаю, у меня просто нет настроения, — вешаю полотенце на крючок и подхожу к подруге. — У меня второй новый год без родителей А прошлый раз… праздник это мало напоминало.
— Ах, да, — кивает она. — Предприимчивая тетка, вредная сестра, безучастный дядя.
— Ага, мне лучше остаться дома и не мешать праздновать людям.
— Ладно, — соглашается подруга. — Тогда пока я собираюсь. Расскажи как прошел твой урок у Ануш.
Марина улыбается и тянет меня за руку к себе. Она выбирает себе наряд. А я плюхаюсь на кровать и рассматриваю ее книги.
Их много.
— Что ты хочешь услышать?
— Все, — улыбается Марина и прикладывает свой белый брючный костюм, но тут же откладывает. — Сомневаюсь, что не умудрюсь облить себя вином.
— Мы работали над моей тревожностью, — выпаливаю я, глядя на книжную полку.
— Что? — тормозит Рубин. — В смысле. Она вместо того, чтобы показать хитрости фотосессии и новые позы. Работала психотерапевтом для тебя.
— Да, — соглашаюсь. — Может в джинсах останешься. Они тебе идут.
Марина достает джинсы и рассматривает из в зеркале. И подумав, начала снимать с себя платье.
— Продолжай.
— Ну, ты наверное заметила. Я напрягаюсь перед каждой съемкой. И мне приходится работать над этим каждый раз.
— А то, — поднимает руки кверху и поднимает голову, а потом хитро смотрит на меня и достает красный топ. — Ты как дзен-буддист. Может скоро с ковриком для йоги начнешь приходить для медитаций?
— Возможно, — улыбаюсь ее шутке. — Но Ануш это достало. И она пыталась разобраться почему я так веду себя.
— Ты ей рассказала про парня?
Отрицательно машу головой и начинаю говорить.
— Про родителей. Про дядю Мишу.
— Это ваш сосед, ведь так?
— Да. И она попыталась до меня достучаться. И вроде как ей удалось, — встаю я с кровати, потягиваясь.
— Значит хандрить ты больше не будешь? — с сомнением спросила подруга.
— Я буду стараться.
— Ксюша, — тихо уточняет Марина и неуверенно продолжает. — Ты уверена, что хочешь встретить новый год одна?
Рубин задавала этот вопрос часто на этой недели. Она действительно беспокоилась обо мне. Да и мое желание звучит странно. Остаться одной на праздник, который празднуют с друзьями даже самые заядлые интроверты.
Но мне нужна передышка. Тишина. Умиротворение. Особенно после психоанализа с Ануш.
Поэтому да, я уверена.
— Марин, беги скорей. А то это твоя последняя возможность побыть со своими друзьями из Москвы.
— Ты права, — согласно кивает и выходит прихожую, а я за ней. Она достает дубленку и одевает ее, затем окутывает свою шею шерстяным шарфом. Но замирает с его концами в руках. — Ты ведь не упадешь в обморок, расквасив себе голову?
— Нет, не упаду. Гормоны я больше не пью.
— Это хорошо, — заканчивает она и достает сапоги. — Ну что ж…
Ее прервал дверной звонок. Она удивленно смотрит на меня.
— Ты кого-то ждешь? И поэтому хочешь меня спровадить?
Вообще-то нет. Я не жду. Но отвечать нет смысла. Рубин уже открыла дверь и через порог вальяжно зашел Матвей. В руках пакеты, цветы, шампанское. Дед Мороз в свои лучшие годы.
— Не ждали, а я к тебе.
— Ого, — цокнула Марина. — Теперь поняла почему меня выгоняли весь день. Пока детишки, балуйтесь, но в меру. Ей в следующем году толстеть нельзя.
И послав нам воздушные поцелуи, девушка выпорхнула из апартов.
— Будем баловаться осторожно? Я за осторожность, — с гордостью говорит Матвей и стукает себя по груди.
— Зачем ты здесь? — грубо обрываю я.
— Ты даже не дашь мне занести пакеты? Открыть шампанское? И скушать один салатик?
Отодвигаюсь с прохода, чтобы он смог пройти.
Нужно ли ему это? И зачем он держится за меня. Разве не понимает, что от этого хуже не мне. А ему.
— Проходи, — рукой показываю направление.
Матвей с улыбкой переступает через порог, а я маньячно слежу за его ногами. Словно он сейчас застрянет в проеме как нечисть. Но этого не происходит. Марков спокойно скидывает обувь, своё дорогое зимнее пальто. В одной руке он продолжал держать пакеты.
Он первый прошел на кухню и осмотрел комнату. Сразу определив, куда можно поставить продукты, парень начал хозяйничать.
Мы молчали.
Я наблюдала за ним.
Он спокоен, как каменная статуя. Не обращая внимания на меня, он достал бокалы и открыл вино, нарезал фрукты и вывалил в тарелки готовые салаты.
— У нас еда есть, — предупреждаю я.
— Я решил не рисковать. Кто знает моделей, может у вас даже в праздничную ночь диетическая еда.
Усмехаюсь. Он прав. Я себе в честь праздника приготовила чуть больше, но строго диетическое. Жирных соусов и алкоголя у меня нет.
— За тебя, — поднимает бокал Матвей и выпивает половину.
— Матвей, я не…
— Ксюх, давай без этого, — рявкнул парень. — Я знаю, что ты снова начнешь говорить. Что “мне не нужно быть здесь” или “я тут ОДНА и чувствую себя нормально”. Но мне хочется быть здесь. И точка. Мне нравиться с тобой общаться. Особенно, когда ты затыкаешься на эту тему. И начинаешь быть нормальной Ксюшей.
— Матвей, но от этого проблема-то не проходит.
— Значит мое пребывание с тобой — это проблема? Для тебя? Почему? Я ведь не вызываю в тебе особых чувств. Так забей на меня. И позволь мне с тобой общаться и помогать. От тебя не убудет.
— Ты меня вообще представляешь конченой сукой? — прошипела я.
Отошла к холодильнику, чтобы достать из морозилки лед. Надо достать оттуда кусочек и закинуть в стакан, а потом добавить что-нибудь покрепче и успокоиться.
Я ведь лед достала для этого, а не, чтобы пробить голову человеку, который совершил интервенцию.
— А разве не такой ты себя выставляешь? Ты всех заставляешь так думать, что ты конченая. Почему? Почему ты всем напоминаешь, что ты бесчувственная мразь?
Марков встал напротив меня. Он разводит руки в разные стороны, а на лице обреченность. А еще боли.
— Может потому что я такая, — шепчу я. Но он слышит мой голос, и делает несколько шагов ко мне.
— Тогда почему ты волнуешься о моих чувствах и бедах. Раз ты такая сука и мразь. Будь до конца такой.
И тут меня прихлопнуло.
Я ощутила как во мне лопнул пузырь. Я могу быть такой. И сукой, и мразью.
НО.
Я не
