прожила здесь все эти десятилетия, но это вовсе не значит, что и Пип ждет та же судьба. Тогда откуда у нее это близкое к отчаянию настроение?
Она отбросила мысль, что тоже может увязнуть в трясине. Чтобы не думать о плохом, Пип заставила себя мысленно вернуться к дому через дорогу и к причине, по которой она его разыскала. Был только один способ узнать, жива ли Эвелин Маунткасл и что с ней приключилось: постучать в дверь.
При мысли об этом Пип испытала чувство, близкое к радостному предвкушению. К этому времени она прочла уже почти половину дневника и была уверена, что Эвелин Маунткасл ей понравится – лишь бы та была жива! Дело было не только в очевидных параллелях между их жизнями, но и в той энергии, в том напоре, которые вдруг ощутила в себе Пип. Если она постучится в эту дверь и заведет с Эвелин разговор, то они непременно поладят.
Но это приключение она решила отложить на потом. Не было еще и девяти часов утра, слишком рано для визита, к тому же Пип хотелось сначала дочитать дневник, а уж потом вернуть его владелице. Вот прочтет все, тогда и вернется, объяснит, кто она такая, отдаст дневник. Надо поднакопить знаний об актрисе Эвелин Маунткасл, нужна уверенность, что пожилая женщина пригласит ее в дом, подкупленная мастерской лестью.
Впрочем, плачевное состояние дома подсказывало, что Эвелин не избалована гостями. То ли она их не жалует, то ли ее попросту некому навещать. Пип задумалась о том, где сейчас Скарлетт. Возможно, она переехала в совсем другие края. Было приятно фантазировать, что дочь Эвелин тоже стала актрисой и продолжила дело матери. Пип привлекало изящество этой версии. Ею могла объясняться и заброшенность дома. Скарлетт может жить в Лондоне, а может и за границей. Предположим, она трудится на круизном лайнере, развлекает пассажиров. Пип улыбнулась: вот она и сочинила для девочки целую биографию. Теперь той уже лет сорок, странно думать так о «малышке Скарлетт», еще дошкольнице, каждую ночь впархивающей в спальню к Эвелин.
Пип уже дочитала дневник до августа 1983 года. Для чтения у нее было выделено время после ужина, когда она погружалась наконец в бесхитростную жизнь Эвелин и Скарлетт. Судя по дневнику, они вели скромное существование, не избалованное событиями. Кроме жалоб на дурное обращение со стороны Джоан, Эвелин писала о мыслях, посещавших ее каждый день. Не все они были понятны Пип.
Порой, когда Скарлетт засыпает, я, хлопоча по дому, даю волю воображению: фантазирую, как бы все было, не появись у меня она. Скоро начнется второй сезон сериала «Добро пожаловать в рай». Первый сезон оказался очень успешным, как я и предполагала. Джулиан, наверное, рвет и мечет из-за потери комиссионных. Популярность сериала объясняется, по-моему, тем, что он состоит не только из погонь и пьянства. В нем рассказывается о том, как женщины совмещают работу с обязанностями жен и матерей. Ирония в том, что именно это мне и не удавалось.
Вынуждена признать, что девушка, исполняющая роль вместо меня, оказалась способной, хотя у меня все равно вышло бы лучше. Не могу долго об этом думать – слишком тяжело. Жизнь так несправедлива! Моя ошибка лишь в наивности. Сама и понесла – продолжаю нести – наказание за это. Он даже не знает, что у него есть дочь; я бы никогда ему не сказала, но, думаю, если бы пришлось снова его увидеть, то я бы постаралась, чтобы он узнал, что мне пришлось пережить.
Никогда не расскажу про него С. Ей не нужно ничего знать. Пару раз она спрашивала меня о своем папе, но она так мала. Ее нетрудно отвлечь. Но вечно уворачиваться не выйдет. Настанет день, когда она захочет узнать больше.
Это было первое упоминание отца Скарлетт. Как Пип ни вчитывалась, больше ничего не нашла. Она решила, что произошла старая как мир история: двое встретились, у девушки беда, парень ударился в бега. Ей не хотелось, чтобы он имел какое-то отношение к жизни Скарлетт, невзирая на то, какой тяжелой оказалась по его милости эта жизнь. Правда, в том, что писала Эвелин, чувствовалась горечь, не очень вязавшаяся с ее рассказом, и Пип терялась в догадках.
Джоан, сестра Эвелин, продолжала ее третировать, вызывая у Пип приступы праведного гнева. Эвелин жила в доме почти что на положении прислуги: Джоан взваливала на нее всю домашнюю работу, как будто Эвелин была ее служанкой, а не родной сестрой. Пип невольно вспоминала Золушку и ее уродливых сводных сестер, но Эвелин как будто мирилась с таким обращением, если судить по дневнику.
Пип поневоле сравнивала положение Эвелин и то, как ее собственная мать изредка, очень мягко просила ее о помощи. От этих мыслей Пип становилось стыдно, контраст между поведением ее и Эвелин был невыносимо вопиющим. Читая, она давала себе слово, что впредь будет охотнее помогать матери. Ее жизнь была сложной, все давалось ей с трудом, но это не было оправданием для того, чтобы огрызаться на бедняжку маму или неприкаянно бродить по ферме, как недовольный всем подросток.
Пип уже хотела уйти, но напоследок еще раз подняла глаза на дом. В освещенном окне появилось бледное лицо. За грязным стеклом трудно было разглядеть черты, но видно было, что это женщина с пучком седых волос на макушке. Пип показалось, что они встретились глазами, и Пип не смогла отвести взгляд.
Это Эвелин?
В голове Пип мелькнуло: вдруг та знает, что она читает ее дневник и посвящена в ее потаенные мысли? Нет, быть того не может! Откуда ей знать?
Но пока они смотрели друг на друга через улицу, Пип не могла избавиться от чувства, что между ними существует некая непостижимая связь.
Потом женщина отошла от окна и пропала, оставив Пип на улице одну.
23
Пип отпирала замок на своем велосипеде, чтобы поехать домой, когда кто-то окликнул ее по имени. Она обернулась и увидела на другой стороне улицы отцовский фургон с Джезом за рулем.
– Так вот чем ты весь день занимаешься? – По его ухмылке можно было подумать, что благотворительная лавка – это секс-шоп.
Пип оставила велосипед на прежнем месте, пропустила машины и подошла к фургону.
– Шикарное место! – сказала она. – Видели бы меня сейчас мои друзья…
– А что такого? – удивился Джез. – Не забывай, я – твой друг, и я не замечаю ничего предосудительного.
Пип, как ни старалась, не удержалась от улыбки.
– Лестью
