мои щеки: — Они должны увидеть гордую красавицу. Слезы их не тронут. Они никогда их не трогают.
— Простите меня, госпожа. Простите.
Эмма де Во взяла меня за руку:
— Вам страшно?
Я с готовностью закивала, понимая, что сейчас, в эту минуту, не хочу ничего скрывать. Она уже увидела достаточно, чтобы пытаться что-то разыгрывать. Мне казалось, что она видела меня насквозь.
— Страх — не всегда зло. Главное — обозначить его пределы, не позволять захлестнуть с головой. Страх делает нас осторожными. Страх заставляет думать. Вам достался не самый худший муж. И от вас, моя дорогая, зависит больше, чем вы можете себе вообразить. — Она заглянула мне в глаза и многозначительно кивнула: — Можно справиться даже с чудовищем, если есть хотя бы крошечный шанс.
Я сглотнула:
— Вы думаете, у меня он есть?
Госпожа де Во многозначительно кивнула:
— Я даже не сомневаюсь.
29
Когда корвет нырнул в парковочный рукав среди буйной растительности, уже смеркалось. Госпожа де Во велела мне накинуть вуаль, но сама этого делать больше не стала. А меня терзало, что за все время поездки она не обмолвилась со мной даже словом. Может, потому, что в салоне были рабы? Или я что-то сделала не так, и она больше не считала нужным говорить со мной? Но, может, все было к лучшему. Эти мелкие переживания невольно избавляли от других.
Мы пересекли крошечную парковку, спустились по каменной лестнице в просторный холл, изрезанный высокими окнами. Остановились у дверей, у которых замерли двое рабов. Полностью в сером, как Индат — рабы без дома.
Госпожа де Во поправила мою вуаль, сжала мои пальцы в теплых мягких ладонях:
— Вы готовы?
Мне оставалось лишь кивать.
— Выше голову.
Я видела, как в открывающиеся двери льется свет, и все будто заволокло туманом. Мне не хватало воздуха. В отдалении прямо перед собой я видела чернильную мантию Рэя Тенала. Справа от него возвышался улыбчивый старик, зажимающий в руке коробку, похожую на конфетную. Серебро и перламутр. Еще левее я увидела де Во, который окинул свою супругу настороженным вопросительным взглядом. Будто хотел спросить, почему мы задержались? Но разве мы задержались?
Я не смотрела на своего жениха. Будто боялась заглянуть в лицо и растерять последнее мужество. Вместо этого смотрела и смотрела на старика с коробкой. Вероятно, это и есть Максим II Тенал, его отец. Я замечала какое-то едва уловимое сходство. Но у отца было тяжелое лицо, толстые мясистые веки. Он казался вальяжным и расслабленным, даже приветливым, но одновременно от него исходило нечто такое, что я никак не могла уловить.
Госпожа де Во поставила меня рядом с женихом, откинула покрывало, и оно упало к моим ногам. Теперь я была принуждена опустить глаза — не хотела ни с кем из них встречаться взглядами. Ни с кем, кроме Эммы де Во.
Она встала прямо напротив, коснулась теплыми ладонями моего лица:
— На правах матери. — Она склонилась и тронула губами мой лоб, вложила мою руку в руку Рэя Тенала: — От нашего дома вашему дому.
Его пальцы тут же сомкнулись, будто заключили в капкан, стиснули до боли. И я поняла, что уже не вырваться. Казалось, он уже сейчас намеревался указать мне мое место. И горьким осадком оседали формальные слова госпожи де Во: «От нашего дома вашему дому». Дома нет. Ничего нет. Все это лишь спектакль.
Я уже не различала, как будто из-под земли возник регистратор в белой мантии, как пробубнил формальную протокольную чушь. Как мы по очереди прикладывали руки к формуляру, и маркеры из оранжевых становились зелеными.
Де Во и его супруга выступали свидетелями этого брака и тоже приложились к формуляру. Несколько коротких минут, сухое объявление — и я уже жена. Вот и все. Ни угощения, ни музыки, ни танцев. Ни захлестнувшего счастья... Совсем не так я представляла собственную свадьбу в детских мечтах.
Старик с коробкой просто лучился благодушием. Встал передо мной:
— Полагаю, теперь я имею полное право обнять вас на правах отца.
Он не дожидался позволения, просто сгреб меня и прижал к себе. От него пахло карамелью. Казалось, он меня не отпустит, пока не переломает ребра. Наконец, он разжал руки и посмотрел на стоящего рядом сына:
— Поздравляю, Рэй, у тебя восхитительная супруга. И я бы на твоем месте прямо сейчас отправился в кровать. Не теряя времени.
У меня пересохло в горле, а старик тут же закинул в рот конфету из коробки, развернулся и направился к выходу, как ни в чем не бывало. Я почувствовала обжигающую руку на плече:
— Мой отец редко бывает неправ.
Я напряглась, понимая, что уже ничего не изменить, но, к счастью, подошли де Во. Формальные поздравления, улыбки. Эмма взяла меня за руку и обратилась к моему новоиспеченному мужу:
— Ведь вы позволите похитить на несколько мгновений вашу прекрасную супруга?
Я заметила грозовую тень, мелькнувшую в глазах Рэя. Казалось, ему не нравилось участие госпожи де Во. Но выбора у него не было — он не мог отказать жене императорского советника. Казалось, она прекрасно понимала это и неприкрыто пользовалась. Она не спрашивала — просто ставила в известность. Ему оставалось лишь соглашаться. Рэй склонил голову, но я заметила плотно сжатые губы:
— Разве я могу отказать вашему сиятельству? Располагайте моей супругой, госпожа, как вам заблагорассудится. Лишь одно условие, — он неожиданно улыбнулся, — верните ее обратно. Мне бы очень не хотелось в первую брачную ночь остаться без жены.
Она улыбнулась в ответ. Широко, открыто. Кажется, даже воздух вокруг зазвенел.
— Не переживайте, мой дорогой. Лишь дам вашей красавице пару материнских советов. И тут же верну. Вы даже не успеете затосковать.
Госпожа де Во взяла меня под локоть и повлекла из залы к дверям. Мы в полном молчании поднялись по узкой винтовой лесенке, вышли в небольшую балконную нишу. Кроны исполинских бондисанов и сгустившиеся сумерки заслоняли нас от чужих глаз, но Эмма все равно цепко огляделась, окинула взглядом лестницу, с которой мы вошли, будто опасалась слежки. Наконец, порылась в складках своего желтого платья, взяла мою руку и вложила что-то холодное. Я увидела адресный чип, но она тут же завернула мои пальцы в кулак:
— Спрячьте это — ваш муж не должен узнать. Если понадобится помощь или совет — свяжитесь со мной.
