— Так, мне, пожалуй, пора домой, отвезешь? Или нет, вызову такси.
Я вытащила телефон из кармана джинсов.
— Давай, говори, какой у тебя адрес?
— Да не суетись ты, я не стал принимать твои слова всерьез. Мало ли что болтает пьяная девица.
— Вот именно. Хорошо, Третьяков, что ты это понимаешь.
— К тому же, это легко проверить.
Он легко поднялся и оказался в двух шагах от меня.
— Э, как это ты собрался проверять?
— Иди сюда.
— Вот еще.
Отступила на шаг, так что острый угол подоконника больно врезался в поясницу.
Он сделал еще шаг, а потом схватил за плечи и притянул.
— Что ты делаешь, отпусти!
Боже, я боролась с собой изо всех сил. Но он расценил мое поведение по своему. Его глаза полыхнули огнем.
— Теперь и я вижу, совсем не та реакция, что вчера. Третьяков вдруг резко развернул меня спиной к себе, я оказалась прижата к его сногсшибательному прессу. То, о чем я мечтала с самого утра. Потянул мои руки вверх и закинул себе за шею, а у меня не было сил сопротивляться. Мало того, я сцепила пальцы, будто сама хотела обнимать его. Его же руки вернулись на мою талию. — Так ты соблазняла меня вчера? — его чуть хриплый голос щекотал ухо и я перестала чувствовать пол под ногами. От избытка эмоций прикрыла глаза. Может быть в другой раз, но сейчас сил сопротивляться не осталось совершенно.
Он поцеловал в шею, из моих губ помимо воли вырвался стон и я прижалась теснее. — Да, Антонова, теперь и я вижу, ты совершенно ничего не чувствуешь. И он оттолкнул меня, так что мне пришлось выставить вперед ладони, чтобы не врезаться в подоконник.
Резко обернулась и уставилась на него. Как он может так делать? Я не могла сопротивляться, он почувствовал мою реакцию и оттолкнул. Почему он так поступает?
— Собирайся, отвезу тебя домой. Что-то ты у меня загостилась.
Ну и пожалуйста. Прошла мимо него в комнату, схватила кофту и кинулась в коридор.
Третьяков вышел следом и начал натягивать куртку. Старалась не смотреть в его сторону, но его лицо притягивало как магнит. От напряжения, что витает в воздухе можно сойти с ума.
— Ты ведешь себя отвратительно, — все же не удержалась я, понимая, что он не собирается никак меня удерживать, да что там, просто добрых слов от него не дождешься.
— Неужели?
— Да. И я рада, что, наконец, избавлюсь от твоего общества.
Я взялась за ручку двери, но он преградил путь.
— Чем отвратительно, Антонова? Тем, что оттолкнул? Хотя по твоим же словам, ты совершенно ничего ко мне не испытываешь. Или это не так? Что ж, хорошо. Я не против, если ты согласна. Давай, снимай обратно куртку.
— Что?
— Ладно, помогу.
Он стащил с меня куртку и принялся за свитер.
— Отстань, придурок.
— Окей, можем его не снимать, это не главное.
Прижал к стене и принялся жадно целовать.
Я начала задыхаться, сама не понимая от чего больше: от возмущения или наслаждения.
Уже в следующую секунду его руки оказались под моей футболкой, и он накрыл мою грудь своими ладонями. В его глазах тот самый блеск, что я уже видела, и я поняла, что он настроен более чем серьезно.
Черт, я не готова вот так сразу, прямо сейчас.
— Отвали, — я вырывалась, царапала его, я реально испугалась, что все произойдет здесь, в этом коридоре.
Вдруг он отпустил меня. Взгляд тяжелый, дыхание шумное и прерывистое.
Отвернулся и вдруг с силой ударил кулаком по стене. Я вздрогнула.
— Знаешь, Антонова, не стоит дразнить, если ты не готова к последствиям.
— Отвали, — еще раз выкрикнула я.
Почувствовала на своих щеках слезы. Быстро натянула свитер, застегнула молнию на джинсах и выскочила из квартиры. Куртку натягивала уже на лестничной клетке.
Лифт как назло занят, не стала дожидаться, побежала вниз по ступенькам. Слышала за собой его шаги, но не оборачивалась. Выскочила на улицу и тут же заметила пристегнутой к ограде байк Третьякова. Обогнула его и кинулась дальше.
На удачу у соседнего подъезда из такси выгружалось семейство с тремя детьми. Бросилась к таксисту со всех ног, не оглядываясь назад.
— Здравствуйте, подвезете?
— Без проблем, говори адрес, довезу с ветерком, — невозмутимым голосом произнес дядька средних лет.
— Отлично, спасибо.
Запрыгнула в салон и назвала адрес. Только когда мы тронулись, разрешила себе обернуться. Третьяков стоял у подъезда и провожал мое такси взглядом. Руки в карманах куртки, взгляд исподлобья. Опять враги.
В холле была только мама. Сидела на диване напротив включенного телика.
— Как погуляли вчера? Как дела у Алены? — спросила она, не отрываясь от вязания.
— Отлично.
— Хорошо, а я вот вяжу Владику новый свитер. Как тебе?
Она распрямила на коленях узорчатое полотно странного коричневого оттенка.
— Супер, — сказала я и направилась в свою комнату.
Иногда я люблю, что мне не задают лишних вопросов. И можно спокойно прошмыгнуть к себе, устроиться в кресле и остаться наедине со своими мыслями. А мне необходимо побыть в тишине и все обдумать. Собственно, думай не думай, только похоже я влюбилась в Третьякова. Как говориться, увязла по уши. И это все так неожиданно, будто лавиной накрыло. То я хочу быть с ним до умопомрачения, то хочу оказаться как можно дальше.
В этот клуб вчера поперлась только с одной целью — не думать о нем, а чем все закончилось в итоге? А самое обидное, готова спорить на что угодно, он про меня ни секунды не вспоминает, пока я тут сижу и копаюсь в своих чувствах. Отправил на такси и вздохнул с облегчением. И я по-прежнему ничего о нем не знаю.
Взяла с полки первую попавшуюся книгу, это оказалась Джейн Остин, и попыталась читать — строки мельтешили перед глазами, а мысли то и дело сворачивали в сторону. Перебрала в голове события сегодняшнего утра, пытаясь отыскать признаки, по которым я могла бы сказать, что он тоже влюблен и не находила. Хочет да, и он сам в этом признался, недвусмысленно дал понять, но в остальном…Вспомнила, что давно не выкладывала посты в Инстаграм, и сделала несколько кадров. Веселее не стало.
Вздохнула и вновь взялась за книгу. Раньше моя жизнь казалась мне яркой и насыщенной, при том что в ней не было этого парня, отчего же сейчас без него все вокруг кажется окрашенным в тусклые краски?
Мне снился тягучий, беспокойный сон. Я нахожусь в странном помещении, окруженная со всех сторон стенами из стекла, под два метра высотой. И мне очень нужно выйти отсюда, но ничего не получается. Разбегаюсь, бьюсь в стекло, разбиваю колени, костяшки пальцев, пытаясь прошибить стены. В какой-то момент мне это удается. Пальцы в кровь, цепляюсь за осколки, но чем старательнее пытаюсь вырваться, тем сильнее чувствую какие-то невидимые нити, что тянут меня назад. Я слышу чей-то смех. Ужасный, бьющий по нервам, он ударяет в барабанные перепонки, так что я затыкаю уши. Но это бесполезно, смех проникает в меня сквозь преграду и наполняет все мое существо. Но хуже всего ощущение тоски и какой-то безысходности. Будто мне чего-то не хватает, что ценно и очень нужно. Но я не могу понять, что именно. Волнение настолько сильное, что я не в силах его вынести и просыпаюсь от собственного стона.
