не исчезли, разве что на первое место вышла усталость.
— Кальвер приходил, — голос Этриана вывел меня из грустных мыслей. Мы возвращались с тренировочной площадки и шли по коридорам дворца.
— Что? — не понял я, посмотрев на него. Выглядел парень так, будто прохлаждался всё это время. Я же потный и уставший, от того раздражённый.
— Твой брат приходил посмотреть на тренировку.
— И что?
— Просто, — он пожал плечами. — Показалось, что ты не заметил. Потому и сообщил.
— Спасибо, — проговорил я сквозь зубы.
Уж до кого, а до подпевалы Ларгоса мне сейчас дела не было.
— Кстати, — обратился я к нему, когда вошли в комнату, — ничего интересного не слышал? Чего там слуги шепчутся?
— Меня избегают. Пока только спрашивали, так ли плохо состояние принца, как говорят. На вопрос, почему ему должно нездоровиться, никто отвечать не хочет. Лучше у Наргоса спроси.
Мы оба перевели взгляд на вмиг побледневшего слугу. Тот, как обычно, изображал бурную деятельность по уборке. Будто не знал, чем себя занять.
— Вещи отнеси в стирку, — сказал я Наргосу и направился в душ.
— Тут такое дело, — остановил меня на полпути Этриан и я обернулся к нему, — меня пригласили в таверну сегодня вечером несколько дворцовых.
— Кто? — не понял я.
— Ну, парни из дворцовой стражи. Я пообщался с местными, те как поняли, что не бытовой слуга, спросили про свободное время. Слово за слово… В общем, сегодня вечером меня не будет. Я пришлю Мэйна.
— Хорошо, — кивнул я.
Воде не удалось смыть мою грусть. В голове прокручивался разговор с отцом и я не знал, что делать дальше. В воспоминаниях Адмира Калдир был очень добрым и улыбчивым мужчиной, что в сыне души не чаял. Та единственная встреча после моего пробуждения в этом мире так же показывала его таким. Но сейчас…
Обычный злой дядька. Да и та пощёчина, кажется, это первый раз, когда отец ударил сына. Умею я доводить других.
От подобных выводов становилось тошно. Почему я такой? Даже с внешностью ангела, что в том мире, что в этом, я выделяюсь не в лучшую сторону. Адмир на моём месте быстро обзавёлся новой семьёй и друзьями. Да даже девушка у него появилась, а не как у меня, разовые встречи. Потому что я понятия не имел, как вести себя дальше, что делать и говорить в долгосрочных отношениях. А может и не хотел на самом деле. Сколько семей нормальных и какова моя вероятность создать такую?
Когда вернулся в комнату, там не было никого, помимо Мэйна. Сев на диван, я запрокинул голову, откинув копну мокрых волос за спинку, и уставился в потолок. У Адмира здесь так же не всё идеально было, чем-то умудрился насолить брату до лютой ненависти.
— Ты ведь давно Ларгоса знаешь? — спросил я. Не получив ответа, опустил голову и посмотрел на Мэйна. Поняв, что это не риторический вопрос, он прикрыл глаза и опустил шарф.
— Шесть лет, ваше высочество.
— Как думаешь, хорошо знаешь его?
Парень неопределённо развёл руками.
— Я не закадычный друг ему, а лишь верный слуга.
— Скажи, он хороший эльф?
— Да, — ответил тот не задумываясь.
— Тогда… Почему он меня так ненавидит?
— Почему вы так решили?
Его ответ вызвал у меня нервный смешок.
— Ларгос не говорил, по какой причине отправил ко мне?
Похоже, мой вопрос смутил его, но растерялся парень ненадолго:
— Чтобы я защищал вас?
Снова мой смешок.
— А может, следил и докладывал? — я с прищуром смотрел на Мэйна. Глаза бегали, хоть лицо выражало безразличие.
— Вовсе нет, ваше высочество. Не понимаю, почему вы так решили.
Значит так? Я лишь усмехнулся на его нелепый и неправдоподобный ответ.
— На самом деле, это я попросил тебя у него. Точнее, это было условием моего молчания.
Интереса на его лице я не заметил, и всё же решил продолжить:
— Помнишь шрамы на моём теле? — Мэйн немного нахмурился и кивнул. — Как думаешь, откуда они?
— Не знаю, ваше высочество. Полагаю, виновники давно наказаны.
— Ох, если бы, Мэйн, если бы, — вздохнул я. — Здравствуют они. И их руководитель в частности. Я про Ларгоса.
Похоже, таки удалось удивить парня. Он вытаращился на меня, не смея возразить. Ведь в ту крепость Мэйн даже не заходил, отправившись дальше. Видимо, выполняя какое-то поручение своего господина.
— Я обещал не рассказывать отцу, только и всего. А оплатой за молчание стал ты. Что? Даже сказать нечего? Не веришь мне?
— Не понимаю, зачем вашему брату так поступать?
— Так и я не понимаю, потому и спрашиваю: почему он так ненавидит меня? За что? Конечно, у меня амнезия была, и всё же… Ума не приложу. Ничего такого нет в моих воспоминаниях. Отец назвал это детской ревностью, но я не верю. Тут что-то другое. Его глаза в тот момент, когда задыхался от боли, — я сжал кулаки. — Он был счастлив, когда страдал я. Для такого отношения должно было случиться что-то серьёзное. Можешь спросишь его, когда пойдёшь с докладом? Вдруг ответит… А то я мозги уже сломал…
— Я же сказал, выше высочество…
— За идиота то меня не держи, — оборвал я его. — Ты ведь и меня знаешь давно, так? Сядь уже…
Он тут же занял место напротив и, скрестив руки на груди, задумался.
— Вы действительно изменились. Появились необычные речевые обороты. Прежде сторонились меня, как и другие. А сейчас… Зачем всё это?
— Со мной многое произошло за эти почти полтора года, взгляд на жизнь изменился. Кажется, будто и не жил прежде. Ну, а ты, — я слегка улыбнулся, — отличаешься от других. Никогда не задумывался о значении культа идеальности в жизни эльфов?
— Нет. Не вижу смысла обсуждать данность.
— Данность? — усмехнулся я. — Нет ничего идеального, Мэйн, вот в чём подвох, — я поднял палец вверх. — К идеалу можно стремиться, но достичь его невозможно в принципе. У всего есть обратная сторона, мелкие или не очень недочёты. Потому что мир хаотичен, — внезапно я вспомнил Тайритрона и в груди стало тепло. Всё же, мне нравился этот жуткий старикашка. Когда-то меня клонило в сон от его пространных рассуждений, а теперь сам занимаюсь подобным.
