вашей земле, не спорю, – хозяева вы. Но пока что вы находитесь на моём корабле.
Человек, только что поднявшийся на борт, поклонился капитану и заговорил с ним по-голландски. Выражение лица капитана во время этой беседы изменилось, видимо, как и его мнение о мастере.
– Не бойтесь, мадам, – после доверительной беседы с мастером Макито обратился ко мне капитан, – мастер хотел увидеть воочию прибывших иностранцев, надеясь почерпнуть новое впечатление для своего искусства.
– Искусства… какого рода? – с волненьем в голосе спросила я.
Капитан наморщил лоб, пытаясь вспомнить, а затем снова обратился к мастеру.
– Он называет это «нэцукэ».
– Вы имеете в виду нэцкэ? – я чуть не лишилась чувств от догадки, что судьба Франсуа и моя станут мне известны из этого разговора. – Мне нужно поговорить с этим человеком наедине.
– Боюсь, он не знает французского, но как мадам будет угодно.
Мастер Макито обернулся в мою сторону и поклонился. Его ноги были обуты в дзори – традиционную японскую обувь, надевающуюся на носки «таби» и представляющую собой плетёные сандалии из тростника. Наряд мастера Макито состоял из кимоно с широкими рукавами и без единой застёжки, запахивающегося слева направо, и надетых поверх кимоно юбкообразных штанов в складку. Франсуа в своих письмах ко мне часто описывал различные мелочи из жизни японцев, не упустив возможности описать и их одежду, поэтому облик мастера Макито не вызвал у меня удивления. Не тратя более ни минуты, я знаком показала мастеру следовать за собой.
Мы вошли в мою каюту. Стены, дорожный сундук с моими платьями, небольшой стол да пара книг – вот что предстало перед глазами мастера, медленно переводящего взгляд с одного предмета на другой, словно меня в комнате не было вовсе. Его спокойствие стало последней каплей, переполнившей чашу моего. И не имея возможности больше скрывать переполняющие меня чувства, я разрыдалась.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, когда Макито повернулся ко мне и снова поклонился.
– Я узнал вас. С первого взгляда. По глазам. Франсуа много рассказывал мне о вас, – произнёс он на французском языке с лёгким акцентом.
Сперва я не нашла сил или слов, чтобы ответить, но вся будто бы обратилась вслух.
– Я вижу, вы волнуетесь и даже боитесь узнать правду. Но к чему это волнение? Разве оно – сила?
– О, это великая сила, – ответила я.
– Неужели? Разве оно, а не нечто большее, направило вас сюда?
Я снова промолчала, не зная, что сказать.
– Ну что ж, тогда докажите мне, что волнение – это сила! Используйте его, чтобы сдвинуть этот предмет, – и мастер снял с пояса миниатюрную фигурку в виде пузатого и улыбающегося монаха, – это нэцкэ Хотэя. Да, то самое нэцкэ, которое так долго ждал ваш муж.
«Это шутка?» – подумала я, но мастер смотрел на меня внимательно и даже испытующе, словом, я не могла заподозрить его в несерьёзности. Я представила, что в руках у меня мой дорожный сундук, который я наполняю всеми своими переживаниями. Я подумала обо всём том, что заставляло меня волноваться с тех пор, как Франсуа покинул наш дом. Я чувствовала, как голову схватывает железным обручем, но продолжала думать и смотреть на фигурку, которая, естественно, даже не шелохнулась.
– Мне кажется, – улыбаясь, ответил мастер, – что волнение – это вовсе не ваша стихия. Сказать, что сделал бы я, будь я на вашем месте?
– И что же?
– Я бы постарался унять своё волнение – от него больше беспокойства, чем пользы, – и узнать, что Франсуа ждёт вас в моей лодке.
– Но как это возможно?
– Не волнение, а действие – великая сила. С тех пор как Франсуа перестал получать письма от вас, он использовал все возможные средства, позволившие узнать, что ваши друзья последний раз видели вас перед отплытием из Бордо. С тех пор мы вдвоём отслеживали все прибывающие корабли.
– Но как же император?
– Мои нэцкэ теперь в милости у императора, а значит, и я сам. Да и торговые связи с голландцами разрешены.
– Тогда чего же мы… чего же я жду? – схватив на руки ребёнка, я уже готова была выскочить из каюты, но на минуту остановилось.
Невозможно было поверить, что я наконец-то покидаю свою «клетку». Я имею в виду вовсе не то, что здесь меня держали в неволе, а то, что всю дорогу я находилась в плену своих собственных мыслей и опасений. Мне нужно было немного времени, чтобы свыкнуться с мыслью: больше этой клетки не существует.
Мастер Макито в очередной раз поклонился мне и вышел. Тогда я в последний раз окинула взглядом свою каюту и последовала за ним.
Все главные ценности были при мне – сладко спящий на руках ребёнок и сердце любимого человека, ожидавшего меня в лодке мастера Макито. Попрощавшись с командой и капитаном, я навсегда исчезла из их жизни, как и из жизни всех тех, кого я оставила, покидая Францию…
Глава 20
Звук шагов в коридоре. Хлопнула дверь. Кто-то склонился над спящей Дашей и выхватил из-под её головы подушку, разрушая хрупкий мостик между заблудившимися реальностями, возникающий только во сне…
– Даша, сколько можно спать? – закричала Карина почти в самое Дашино ухо. – Ты, должно быть, уже побила мировой рекорд!
– Как можно спать, когда ты рядом? – возмущённо пробормотала Даша, пытаясь вернуть себе подушку.
Карина тем временем подошла к окну, чтобы расправить шторы, но, к её разочарованию, за окном являла себя истинно питерская погода – серый от туч небосклон и печально капающий дождик.
– А тебе понравились цветы? – неожиданно добавила Даша, когда её ещё сонный взгляд, нащупав очертание подушки, заметил на ней цветочный узор.
– Ага, очень! Особенно мне понравилось, что за этот «подарок» мне пришлось платить!
В ответ Даша только расхохоталась.
«Точно, – подумала она, – и как я про это забыла?! Видимо, чересчур торопилась незаметно для Карины осуществить эту задумку с письмом!»
– И что же ты подумала, когда его получила?
– Как что? Я удивилась. Хотя сразу поняла, что букет от тебя. Впрочем, я до сих пор до конца не поняла смысл его отправления.
– Разве письмо всё тебе не объяснило?
– Какое письмо?
– Как какое? – нетерпеливо произнесла Даша, – которое было прикреплено к букету!
«Неужели я была так невнимательна, что не продиктовала его? Или это служба доставки «постаралась»? Или… – и эта мысль особенно пугала Дашу. – Екатерина Алексеевна…»
– Где он, кстати? – стараясь не передать своё волнение сестре, спросила Даша, садясь на кровати.
– Кто «он»?
– Букет, конечно!
– У меня в комнате, я так думаю.
– Неси
