и подталкивает меня вперед. Переступаю порог комнаты, Келлер сидит за столом и, увидев меня, говорит:
– Слишком часто.
– Что, слишком часто?
– Брукс, я тебя вижу слишком часто.
– Уж простите, это не моя вина.
Синтия обрисовывает ситуацию, Келлер не перебивает её и вообще никак не меняется в лице.
– Синтия, ты свободна, – говорит он, дослушав историю до конца.
Стоит двери закрыться, Келлер переводит на меня серьезный взгляд и спрашивает:
– Ты не хочешь здесь находиться?
– Здесь – это где? В твоей комнате? Не хочу. На базе? Хочу.
– За один день твоего пребывания поступило уже две жалобы.
Стоп, что?! Две?
– А вторая от кого?
– Это неважно. Важно то, что ты приносишь с собой хаос. Я задам тебе всего лишь один вопрос, и учти, если ты солжешь, я об этом узнаю.
– Какой вопрос?
– Ты брала очки Хьюго?
– Нет.
– Свободна.
Так просто?
Келлер отворачивается от меня и берет в руку ручку, что-то пишет. Наверное, не стоит его отвлекать, но я должна знать наверняка.
– Ты меня отпускаешь? – тихо спрашиваю я.
– Да, – отвечает он и, повернувшись полубоком, спрашивает. – Мне передумать?
– Нет. Спасибо.
Вылетаю за дверь с бешеной скоростью и возвращаюсь к себе.
Синтии нет, тут только уже известная мне троица и девушка, вроде, её зовут Кения.
– Вылетела? – спрашивает парень с книгой.
– Нет.
С лица рыжего сдувает маску самодовольства.
– Вот чёрт, об этом я не подумал, – говорит он и прижимает ладонь ко лбу.
– О чём? – спрашиваю я, чувствуя своё превосходство перед вонючей рыжей псиной.
– Я только сейчас понял, почему он не выгнал тебя.
Рыжий снова улыбается, подносит руку к лицу, сжимает пальцы в кулак и имитирует минет.
Кто бы знал, как я хочу оторвать ему голову, но сейчас я себе этого позволить не могу. У меня другие цели, нежели обращать внимание на невоспитанного хама, но немного внимания я всё же ему подарю:
– У тебя отлично получается, – говорю я. – Много практикуешься?
– Вот сука!
– Хьюго, не перегибай палку, – говорит парень с книгой.
– Рики, ты что, на её стороне?
Вот я и узнала имя парня с книгой. Рики отвлекается от чтения и говорит:
– Я на стороне здравого смысла, но им, к сожалению, даже не пахнет.
Мысленно возвращаюсь к тому, как я хотела выцарапать глаза всем троим, и теперь жертвами глазного маньяка в моём лице являются двое. Рики остаётся с нетронутым зрением.
Хьюго фыркает и, повернувшись ко мне, говорит:
– Это не конец.
– Ещё раз выкинешь что-то подобное, и я не буду столь милой.
Забираю список правил, что ранее оставляла на кровати, и ухожу в лабораторию, Док уже ожидает меня. Машу рукой Роберте и подхожу к столу.
– Добрый вечер, я вызвалась работать с вами.
– Почему? – спрашивает Док, поправляя постоянно сползающие очки.
– Хочу приносить пользу, и мне показалось, что у вас не хватает рук.
Мужчина тяжко вздыхает и откидывается на спинку стула.
– И то правда. Хорошо, будешь приходить между приёмами пищи, поможешь мне. Тут гора работы.
– Могу и сейчас помочь, – тут же вызываюсь я.
– Это очень вовремя. Мне нужно отойти, а ты пока перебери вот эту папку, мне нужно, чтобы ты рассортировала всех по комнатам. Списки, вот тут.
Осматриваюсь по сторонам, но кроме единственного стола и стула ничего нет.
– А где бы я могла это сделать? – спрашиваю я.
Док хватается за голову и причитает:
– Ну конечно, я уже отвык с кем-то работать на одной территории. Идём.
Проходим к последней камере, она пуста и открыта. Входим внутрь, Док открывает дверь, но эта не ведет в ванную комнату, она ведет на небольшой склад.
– Сооруди себе гнездышко тут, а я пойду. Вернусь минут через тридцать.
– Хорошо.
Док оставляет меня, и я не могу не сдержать ликующей улыбки. Док самолично дал мне то, ради чего я здесь. Смотрю на полки, заставленные лекарствами и три холодильника в конце помещения.
Сажусь прямо на пол, опускаю папку рядом с собой и не могу совладать со слезами. Весь день обрушивается на меня каменной глыбой. Эмоции сменяются как в калейдоскопе.
За последние двадцать четыре часа, я смогла найти законный способ воровать лекарство для Лексы, нажила себе как минимум одного врага и одного неприятеля.
Я считаю неплохо. Могло быть гораздо хуже.
Глава двенадцатая
Я уже упоминала, что человек гибок и ему легко привыкнуть к новым условиям, даже если эти условия куда хуже предыдущих.
Уже на протяжении недели я являюсь желтым никчемным уровнем нашей общины. И знаете что? Меня это устраивает. К моей скромной персоне минимум просьб и ожиданий. С легкостью сливаюсь с серой массой и ничем не выделяюсь среди других таких же никчемных, как и я. На базе номер восемь существует всего четыре вида браслетов, то есть четыре ступени иерархии.
Самые нижние – красные, это те, кто могут быть заражены. И они находятся под присмотром Дока и подобных ему ученых умов.
Следующая ступень – желтые, практически отбросы общества. Так считают те, кто носит черные браслеты. Я же считаю, что желтые, своего рода нахлебники, даже несмотря на то, что множество из них работает. Кто-то на кухне, другие занимаются уборкой, третьи работают с детьми, которых тут достаточно много. Я бы сказала, что их больше, чем мне хотелось бы. Дети, как и их выжившие родители, живут в отсеке, куда поместили выдуманную мной молодую семью.
Третья ступень – белые, доктора, медсестры и весь персонал, который спасает жизни, лечит заболевших и содействует новому проекту "Популяризация человечества".
Четвертая ступень и самая заносчивая – черные. Это военные и добровольцы. Все они носят черные браслеты, черную одежду и недовольную мину. Все с этим смирились, ведь не будь черных, мы бы уже давно были мертвы. Большая часть населения благодарна военным за спасение, остальные их просто боятся.
Но есть и те, кто вообще не носит браслетов. Их не так много, как я подумала, когда Синтия рассказала мне об этом. Во всей базе номер восемь всего тринадцать человек из управления, и они не носят никаких браслетов, что показывает – в нашей иерархии они равны богам. Из тринадцати я видела только четверых. Троих мужчин в кабинете, когда мне предложили участие в новом проекте и одну до этого, ещё на судне, спасшем нас из Дрим Сити. По словам Синтии, полковник Келлер является единственной женщиной в правлении базой номер восемь, и она имеет стальные яйца, которым остальные двенадцать членов правления могут только позавидовать.
Каждый
