кровать, но в данный момент мне хочется именно разговоров. Я люблю слушать его голос…
— Думаю, и так понятно почему… — веду ладонями по его груди выше, обхватываю шею. — А еще я чувствую себя сейчас слабее, чем когда-либо…
— Почему?..
В его глазах огнем полыхает интерес ко всему, что я говорю. А этого не было даже в годовщину. Он был тогда все той же глыбой льда, и в основном проявлял ко мне только плотский интерес. Сейчас происходит что-то другое, ранее мне незнакомое.
— Ты почти меня разочаровал, Мирон. Во всем… Но ты снова смог «вернуть» все во мне к тебе… Вот так просто…
— И ты теперь боишься?
— Боюсь… А еще я очень боюсь остаться без тебя, боюсь остаться одна… Я никогда сама не предложила бы тебе развод… Как бы плохо ни было…
Поджимаю губы, чувствуя, как начинаю портить макияж.
Мне хочется сказать больше. Например то, что я люблю его с нашей первой встречи и буду любить всегда, но я проглатываю эту откровенность.
— Даже если бы я захотел с тобой развестись… Я бы не оставил тебя одну.
— Что?... Что это значит?
— Я бы присматривал за тобой.
— А я бы этого не хотела, — вырывается у меня совершенно искренне. — Если так случится, то я не захочу тебя больше видеть, Мирон. Совсем. Клянусь, что так оно и будет.
Теперь я начинаю понимать, для чего он переписал дом на меня. Возможно он уже задумывался о разводе и хотел оставить меня в своем доме, чтобы всегда быть в курсе моей жизни. Но нет, я не позволю, если так случится. С глаз долой, из сердца вон.
— Я не хочу развода, — его ладонь двигается ниже, пальцы нащупывают застежку. — И ты не хочешь.
— Не хочу… — приподнявшись на носочках, легко касаюсь своими влажными губами его.
Муж спешит смять мои губы в голодном поцелуе, по-настоящему овладевает ими, положив ладонь мне на затылок, чуть сжав пальцами мои волосы.
Его пальцы торопливо пытаются расстегнуть молнию, не разрывая поцелуя. Но я делаю это сама и поворачиваюсь к нему спиной.
Он дергает за молнию и тут же снова разворачивает к себе, после чего убирает широкие бретельки в стороны. Но платье не падает мне в ноги. Оно довольно тесное. Я и правда слегка поправилась.
Мирон принимается покрывать горячими поцелуями мою шею, настолько порочными и сильными, что возможно останутся отметины. Но я даже не подумаю его останавливать. Я в раю.
Мои руки расстегивают его ремень, вытаскивают полы рубашки. Берусь за пуговицы, но где-то на середине Мирон прерывает меня, подхватывает на руки и, отнеся к кровати, опускает на нее, после чего срывает с себя рубашку через голову и снимает брюки, очень торопясь.
Раскинув руки немного в стороны и прерывисто дыша, я жду продолжения, готовая полностью подчиниться.
Мгновение, и он рядом, чтобы избавить меня от моего платья и белья.
А потом снова поцелуи, их много, они следуют вниз, доходя уже почти до живота, заставляя меня бесстыдно стонать и непроизвольно содрогаться всем телом.
Да как же так… Разве можно так относиться к женщине в постели, не любя ее?..
— А-а-а… — выдыхаю рвано, выгибая спину.
Мирон спешит вернуться на уровень моего лица, устраивается поудобнее между моих ног, а уже в следующую секунду заставляет издать стон куда громче.
* * *
— Как себя чувствуешь? — спрашивает меня Мирон, когда мы вместе спускаемся вниз, собираясь вместе выпить кофе в это чудное, но немного туманное утро.
— Прекрасно… — выдыхаю с соответствующей интонацией, держась к нему ближе.
Эта ночь была особенной. И добавить мне к этому нечего. Но точно знаю, что еще очень долго я буду прокручивать в мыслях ее моменты, даже если у нас будет еще множество таких ночей. Вспоминать я буду именно эту.
Спустившись вниз, лично меня, не знаю как Мирона, накрывает разочарование. Мы специально спустились вниз пораньше, надеясь посидеть вдвоем, но Ангелина уже на кухне. Сидит за столом, с чуть опущенной головой. Перед ней чашка с явно остывшим кофе. Очевидно она не в духе.
— О, доброе утро, — заметив нас, отзывается брюнетка.
Мы тоже коротко отзываемся и идем за столешницу к холодильнику.
— Ты не знаешь, где твой брат? — интересуется Ангелина у моего мужа.
— Он мне не звонил, — отвечает ей Мирон, собираясь налить кофе. — Ты будешь?
— Нет, я лучше чай, — говорю ему, заглядывая в холодильник.
— У него выключен телефон, — продолжает Ангелина, но уже нервно. Мы с Мироном переглядываемся.
— Он большой мальчик, скоро сам позвонит или вернется, — разумно отвечает ей Мирон. — Не переживай.
— Вам-то наплевать! Собой слишком заняты! Пфф...
Вот хамка. Кажется, она вчера нас слышала... Точнее, меня.
Вижу по лицу, что Мирон собирается ей что-то ответить, притом грубое, как неожиданно в кухне появляется Богдан.
Ох, ну и вид у него… Довольно помятый.
— Богдан, где ты был?! — вскакивает со стула Ангелина и быстро направляется к мужу, у которого галстук торчит из кармана пиджака.
— Сказал же, что в отель поеду. Сейчас я наверх. За мной не ходи. Я в душ, — командует.
Разворачивается и уходит, но женушка все равно бежит за ним и трещит свои претензии.
— Похоже, это первая их ссора, — почти шепотом выдаю я.
— Пускай ссорятся. Не наше дело.
— Ты прав. Так... Как насчет блинов?
— Ты снова хочешь для меня готовить?
Может, ему тогда не нравилась моя стряпня. На вкус и цвет, как говорится...
— Я… просто предложила. Не хочешь?
— Хочу.
