высказался о шахе [Тахмаспе], и когда Дуган бек, Хусейн бек и Джафар бек из личной охраны шаха, служившие в то время Его Величеству, услышали это, они подкараулили его на базаре Кишма и убили. Его Величество осудил эту расправу и заключил виновных в тюрьму, но через несколько дней, по просьбе Хусейн Кули султана мухрдара, зачеркнул чертой прощения совершённое ими преступление.
Когда все дела в Бадахшане уладились, Кандуз и его провинции были пожалованы мирзе Хиндалу, а значительная территория Бадахшана разделена среди военачальников. Муним-хана назначили тахсилдаром Хоста, а Бабуса послали собрать налоги в Таликане19. Его Величество принял решение, что для более успешного управления Бадахшаном и для блага подданных и войска ему следует сделать Кила Зафар своей зимней резиденцией. Он отправился в том направлении, но, подойдя к Шахдану, что между Кишмом и Кила Зафаром, заболел и был вынужден провести там два месяца. В начале болезни он пролежал без сознания четыре дня,
в резуёьтате чего попоёзёи нехорошие слухи, и люди, покидая свои владения, направились к нему. Мирза Хиндал оставил свои позиции с недостойными намерениями и, объединившись с другими беками, подошел к берегам реки Кокча, в то время как повсюду стали появляться воины мирзы Сулеймана. Прибыл Карача-хан со множеством преданных [падишаху] людей, и разбив свой шатер на царском дворе, арестовал мирзу Аскари, который мог начать подстрекательства к бунту, и поместил последнего в собственной палатке. Карача лично заботился о [царе] и не отходил от Его Величества во время всей его болезни. Никому не позволялось входить в покои [падишаха], кроме Ходжа Хонд Махмуда и Ходжа Муина20. На пятый день, ознаменовавший улучшение [состояния] Его Величества, когда проявились признаки выздоровления, засвидетельствовать свое почтение вошел мир Барка. Когда взгляд Его Величества коснулся его, тот взволновался и выразил желание принести себя в жертву в знак благодарности [Господу] за выздоровление Его Величества21. Его Величество ответил: «Мир!22 Аллах пощадил (бахшид) меня». Мир описал состояние дел и рассказал о преданности Карача-хана. Его Величество призвал последнего и удостоил доброжелательной беседы, выразив свою благодарность за [добрую] службу. В тот же час он отправил с Фазил беком благосклонное письмо украшению власти, нежному цветку потока верховного владычества, источнику и проводнику весенних вод судьбы, а именно Его Величеству Шахиншаху, дабы ни одна недобрая весть не достигла и не омрачила лучезарное сердце сего питомца Божественного света и не вызвала беспорядков в стране. По счастливому совпадению Фазил бек доставил фирман на следующее утро после того, как тревожные слухи о болезни Его Величества достигли Кабула. Радостные новости развеяли печаль и восстановили всемирный порядок и равновесие. Пламя разногласий потухло, мирза Хиндал поспешил восвояси, а все остальные вернулись в свои джайгиры [земельные владения].
254
В этот же год произошло убийство Ходжа Султан Мухаммада Рашиди23, занимавшего пост везира. Краткое описание случившегося таково. Ходжа Муаззам вместе с некоторыми бродягами, потерявшими разум, проникся фанатичными идеями религиозных взглядов неких еретиков24 — недостойных глупцов, абсолютно лишенных способности мыслить и запутавшихся в словесной демагогии, не способных вдохнуть аромат истины и справедёивости и на древе постижения которых из цветов знаний не созрело ни одного плода. Приняв, таким образом, недостойный фанатизм за веру, [Ходжа Муаззам] пришел в покои Ходжи [Рашиди] в ночь на 21 рамазана [953 г.х.] (16 ноября 1546 г.), когда закончился дневной пост. Он завершил этот пост, дав ему в последний раз испить воды25 от своего невежественного меча. Испугавшись падишахского гнева — отражения Божественного наказания, он бежал. Когда эти новости дошли до слуха Его Величества, он послал людей схватить Ходжа Муаззама и его подручных, а также направил соответствующий строгий приказ властям Кабула, в котором проживали эти нечестивцы. Мухаммад Али Тагай, Фазил бек и ряд других людей, что состояли на службе у Его Величества Шахиншаха и управляли Кабулом, получив приказ, схватили Ходжа Муаззама и его соратников и посадили их в темницу.
255
Когда в Шахдане в страдающем организме (мизадж-и-вах-хадж) Его Величества Джаханбани стали заметны признаки выздоровления, он взошел на находившийся под Божественным покровительством паланкин и направился прямо в Кила Зафар. Маулана Баязид — знаменитый врач, назначенный наставником к Его Величеству Шахиншаху, чей дед служил еще подобному Александру и Аристотелю (Сикан-дар-макани Аристо-нишани) мирзе Улугбеку26 и слыл выдающимся математиком, — прекрасно зарекомендовал себя во время болезни. Когда Его Величество прибыл в Кила Зафар, он очень быстро восстановил свое здоровье, и самочувствие его улучшилось. После окончательного выздоровления Его Величества Джаханбани радость и счастье снизошли на страждущих смертных. Был отдан приказ построить из соломы дом27, в котором [падишах] вершил правосудие и одаривал милостями. Там же Шерафкан, сын Куч бека, получил во владение Кахмард, Зухак и Бамиан28. Будучи чрезвычайно щедр, Его Величество объявил, что когда войска прибудут в Кабул, он пожалует ему еще и Горбанд29. Его Величество насладился таскавалом30, охотой, которую на бадахшанском языке называют шикар-и-нихилам.
Грозное пребывание Его Величества в Бадахшане заставило затрепетать весь Туран. Узбеки собрались все вместе и были преисполнены ужаса, но так и не смогли найти подходящего противоядия
своему страху.
Глава 41
Рассказ о том, как мятеж мирзы Камраиа [способствовал] раскрытию тайн [Божественного] замысла, и о правлении [Камрана] Кабулом
Это древний закон и установленное правило, что, когда Господь, Создатель мира, желает возвести на трон управления всеми смертными своего избранника и, утвердив его на этом украшающем державу месте, вложить в его могучие руки поводья от человеческих сердец, Он испытывает его в начале пути всевозможными трудностями и бедами, чтобы тот в полной мере мог оценить благо вечных милостей,
которые ожидают его в невидимом мире; чтобы этот избранник, узнав различные стороны бытия, на личном опыте познал бы милосердие и гнев, спокойствие и тревогу, радость и горе. Всё это ясно для тех, кто знаком с древними записями и сведущ в преданиях старины. Но поскольку этот священный сын — творение слияния двух стихий1 — Божественного могущества (Джалал) и Божественной красоты (Джамал)2, то есть Его Величество Шахиншах, был в силу Вечного закона предназначен для всех ступеней знания, и мироукрашающее Божество создало его умудренным сердцем Учителем с прозорливой и просветленной душой, не нуждавшимся в наставлениях сынов человечьих, то явления тех бедствий не были нацелены на то,
