Чины ГЖУ обычно не уточняли, что такое «существующий государственный порядок» и как именно и почему «либералы» хотели бы его изменить. В их переписке с Департаментом полиции это – фигура умолчания. Документы, исходившие из охранных отделений, касались и данного сюжета. Так, в 1883 г. из Московского охранного отделения сообщали в Департамент полиции о встрече В.А. Гольцева и редакции «Русского курьера» всё с той же «румынско-болгарской депутацией», на которой участники говорили, «что Россия… составляет разлагающийся организм, находится она на ступени революции и ничего общего не имеет со свободною страною, управляемою народным представительством»342. Начальник Санкт-Петербургского охранного отделения так комментировал публикации в одном из номеров «Вестника Европы» в 1902 г.: «Вся последняя книжка “Вестника Европы” проникнута конституционными вожделениями, которые довольно систематично и очень осторожно выражены в статье Л.З. Слонимского “Современные задачи”. “Первостепенная практическая задача нашего времени установить способы, которыми обеспечивалось бы целесообразное и последовательное обсуждение текущих законодательных потребностей”. Отсюда логически вытекает, что в теперешнем порядке обсуждения законопроектов нет ни целесообразности, ни последовательности… Даже автор статьи “Моя поездка в Шотландию” при описании международной выставки в Глазго… находит возможность сделать вылазку против русского государственного строя, указывая на недостатки русского отдела на выставке, он видит причину этих недостатков в том, что у нас нет конституции»343.
Заведующий Заграничной агентурой П.И. Рачковский формулировал категоричнее чинов охранных отделений: «либералы» борются за «полное уничтожение самодержавия»344.
Отмеченная разница в трактовке «либерализма» между чинами ГЖУ и охранных структур (включая Заграничную агентуру) – от абстрактного «недовольства существующими порядками» в первом случае до конкретно-политического устремления изменить форму правления во втором, – как представляется, хорошо иллюстрирует описанные в предыдущей главе различия между двумя данными социально-профессиональными типажами служащих политической полиции.
Однако «либералы» трактовались как не просто «недовольные формой правления», но и как отрицавшие полезность российской государственной власти в принципе – и местной, и центральной.
«Осмеянием и опошлением всех правительственных мер» руководитель Московского ГЖУ назвал рефераты, читавшиеся в Московском юридическом обществе в октябре 1889 г.345 «Постоянным порицателем распоряжений и действий администрации» был, с точки зрения начальника Ярославского ГЖУ, «либерал», мировой судья Чистяков346. «Либерал» из Новгородской губернии А.М. Тютрюмов не только критиковал распоряжения местных властей, но и стремился «всегда идти против мероприятий правительства»347. О «крайне демонстративном отношении к распоряжениям правительства» «либеральной партии» Тверской губернии писал руководитель местного отделения политической полиции в 1894 г.348 «Либералы» Черниговской губернии, отправившие литератору В.В. Лесевичу в 1900 г. сочувственное письмо из-за «гонений» власти, были расценены в местном ГЖУ как «порицающие» действия и распоряжения правительства в «наглой форме», доходящей до «неслыханной дерзости»349. Руководитель столичного охранного отделения в качестве главной цели кружка «лиц либерального образа мыслей» называл «противодействие мероприятиям правительства»350.
Резкий всплеск недовольства властью со стороны «либералов» был зафиксирован жандармами в связи с так называемой земской контрреформой351. Особенно оживились «либеральные» деятели Екатеринославской, Московской, Полтавской, Тамбовской, Тверской, Черниговской губерний. Где-то они предсказывали «полную неудачу» при реализации реформы, злорадствовали «всякой малой неудаче»352. В Чернигове некий «либерал Садовский», став земским начальником, «глумился над введением» этого института, «критиковал его цель и называл дурацкой выдумкой»353. В Твери же «либералы» попытались распространить свое влияние на новый институт: «одни через предводителя дворянства, а иные через правителя канцелярии губернатора В.И. Плетнева старались проводить на должности земских начальников лиц своего лагеря, а когда это не удавалось, то стали подсовывать людей ни к какому делу неспособных»354.
Земское движение было во многом источником консолидации либеральных сил в России того периода. Поэтому неудивительно, что в ежегодных политических обзорах ГЖУ отношения земств с губернаторами занимали немало места. Типична характеристика «либеральных» земских собраний начальником Калужского ГЖУ в 1883 г.: они «только критикуют со злорадством действия административной власти и становятся в полнейшую оппозицию против всякого протеста со стороны губернатора»355. Если же земские служащие шли на контакт с представителями полиции, в частности – жандармерии, тогда «либеральные» председатели земских управ их увольняли356.
