от самого себя. Я чертов ублюдок…
Прижал дочку к себе… В души в ней не чаю… Она нежная как и мама ее… С рук не слазает. Как сука от радости орать готов. Моя доченька… Я отец… Все время, думал о ней. Правда.
После того, как Лера сказала о беременности…
Черт… В груди огромный ком… от понимая, что я бросил их… Готов душу продать, что она меня простила. Готов на все… Но я не заслуживаю…
Не заслуживаю ее любви…
Лера ведь пыталась… Пыталась…Я чертов ублюдок!!
Мир содрогнулся… Я чуть в голос не заорал о том, что опоздай я к ней, малышка бы умерла…
Моя девочка, могла погибнуть по моей вине! Я во всем виноват!
Я умер еще раз. В груди тяжесть не дает нормально дышать. В ушах звенит…
Это моя вина… Я так никогда еще не боялся, как сейчас…
Леру посадили на кушетку развернули ее ко мне спиной. Она спустила платье лямки до лопаток.
— Маме бойно? — Спрашивает дочка тревожно.
— Не много. Но Врач поможет ей! — Я надеялся на это. Лера молчит, ни одной эмоции кроме шока. Который все еще на ее нежном лице. Ее волос спадает по спине. Она так прекрасна, я ее погубил…
Погубил. Ненавижу себя за это. Готов все круги ада пройти, лишь бы она жила, лишь бы с ней все было хорошо…
Врач, убрала ее волос не много в сторону.
Татуировка? Прищурился смотря на нее. Древний язык кажется.
— Что там написано? — Спросил хрипло. Голос подводит. Напряжение от новости, сильно дерет внутренности.
— имя. — Ответила на удивление спокойно. Слишком спокойно. Она обиться и нервничает.
Имя? Чье имя?
Мое?
Сердце темп только усилился. Шумно вдохнул. Затем еще раз.
Врач коснулась ее плеча. Нажала пальцем.
— Готова? — Она слегка кивнула.
Малышки тело напряглось. Резко втянула воздух и не дышит.
Я с ума начал сходить. Кира слезла с рук и начала ходить по помещению, разглядывает стоящий скелет.
— скеет. — Показала она пальцем на него и повернула голову ко мне. Улыбнулся ей. Кивнул.
Дочка… У меня блядь есть дочь! Она так похожа на маму…
Повернулся к Лере. Она очень сильно напряжена. Не шевелится, только руки сжимают сильно кушетку.
От волнения начинаю сходить с ума.
Ей так больно.
— Дыши. — Сказала заботливо врач. Вижу что не может.
— Кирюш. — Позвал дочку. Достал из кармана телефон. Включил мультики. — Держи. Посиди не много, я к маме подойду. — Проговорил хрипло. Дочка довольно заулыбалась. Телефон забрала и коряво поблагодарила.
Знаю, Лере против, но я не могу видеть как ей больно. Вытер со лба пот. Сел рядом, и бережно провел по ее руке и разжав ее ладонь взял в свою. Она резко втянула воздух. По ее коже побежали мурашки…
Что тогда, что сейчас, Лера все так же реагирует на меня… Только на меня.
Лицо полное мукой. Закусана губа, а из закрытых глаз текут слезы по щекам.
Шумно дышу, в груди все разрывается за нее.
Паника.
Я не знаю как ей помочь.
— Малышка… — проговорил хрипло и бережно убрал прядь ее волос, что бы лучше видеть ее лицо. Она снова вздохнула превозмогая боль. Ее ладонь держу крепче. Хочу схватить ее в свои объятия… Хочу дать ей покой и забрать все ее боль. Хочу видеть улыбку и слышать как смеется. Она моя болезнь. Я не могу больше быть в дали… Я больше не смогу оставить.
Больше никогда.
Будет моей женой… Будет, я все сделаю, для того, что бы она была моей. Только моей.
Слезы скатываются быстро. Ее ладонь не собирается сжимать мою. Она не хочет меня касаться…
— Прости… — Прошептал совсем тихо, снов проводя по ее коже пальцами. Трогать ее высшее наслаждение. Так чиста, так прекрасна…
Я всегда хочу касаться ее.
— ненавижу. — Проговорила тихо сквозь боль. Прислонился к ее голове своей. Умираю от сумасшествия внутри себя.
Я люблю ее безумно! Моя малышка…
— Папа леле. — Сказала дочка неся мне звонящий телефон. Я сбросил вызов. Поставил телефон в режим самолета и отдал Кире обратно.
Пошли все нахуй, не до них сейчас.
Все и все подождут.
Папа… дочка меня папой называет. Я отец. Это так сильно согревает душу. Мечтать и не могу, что будет семья и ребенок…
Дочка.
Моя малышка, медленно вдыхает и выдыхает. Вижу, как вспотела ее кожа. На ней появились капельки пота.
Вижу как ей тяжело.
Но это, что бы она жила…
Ее жизнь куда важнее, чем весь этот сраный мир.
Это моя вина… моя вина, что она в таком состоянии…
— Поток один открылся. Ее магия сильная, думаю еще три — четыре сеанса и она начнет восстанавливаться. — Я облегчено выдохнул. С малышкой все будет хорошо.
Хочу ее обнять… Моя девочка…
Я так тосковал…
Коснулся ее снова.
— Не трогай. — Проговорила хрипло.
— Я скучал. — Мне плевать, что мы здесь не одни. Я готов на весь мир заявить или молчать, как она захочет. Я люблю ее, я люблю моих девочек.
Все эти четыре года, сходил по ней с ума… Пытался жить дальше, но она слишком глубоко сидит во мне. Слишком сильно въелись ее слезы и боль… Как я с ней поступил..
Я не должен был это делать…
Склонил к ней голову снова. Сильнее сжал ее руку.
Если бы ты малышка знала, как, черт возьми, мне тяжело…
Я хочу ее.
Хочу мою малышку обратно!
20
Боль была не выносима, но из за Киры пришлось терпеть.
Ростислав…
Его прикосновения…
Я больше плакала от того, что он рядом. Его прикосновения, сводили с ума… Хотелось прижаться к нему. Хотелось расплакаться, поделится всей болью, что внутри.
Хотелось чувствовать… Снова ощутить давно забытые его прикосновения, которые дарили покой и нежность. Чувство защищенности.
Он когда то был моим… Моим мужем.
Сидела не долго. Каких-то двадцать минут и мы покинули больницу.
— Хочешь, куда-нибудь сходим? — Спросил Слава невинно, с надеждой. Нахмурила брови и взглянула на дочь, что сладко зевает. Устала малышка быстро…
Сходить куда-нибудь? Не хочу.
Хочу домой и придти в себя от него. Переварить все, что за это утро случилось.
— Кира спать хочет. — Ответила с безразличием и взяла на руки дочь.
— Хорошо. — Коснулся моего плеча и мы оказались дома.
— Тебе на работу идти. — Сказала, намекая, что бы тот ушел. — Спасибо, за врача…
— Поговорим, я потом уйду. — Я переодела дочку, положила ее в кровать. Ростислав пошел на кухню.
— Люблю тебя моя маленькая. Поспишь, потом гулять
