Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
в нее всякую всячину. Наташа потеряла терпение и пожаловалась матери. Та рассердилась:
— Ну, голубушка, уж вы и неженка! Что могут сделать дети? Дети везде одинаковы. И мальчики всегда шалуны, — но все-таки прикрикнула на сыновей.
Эта мамаша баловала своих сорванцов и всю свою любовь выражала тем, что кормила их на убой. Дети, позанимавшись час с учительницей, остальное время оставались без присмотра, ничем не были заняты, а потому придумывали всевозможные глупости и надоедали всем в доме. Их отец держал какую-то лавку, и его никогда не было дома.
Хозяйка, Матрена Никитична, была просто жадной. Она постоянно возникала за спиной у Наташи, не давала ей передохнуть, разогнуться от работы. «Не теряйте времени, я ведь не щепки плачу», — все время твердила она.
За ней непрерывно следили зоркие детские глаза, и если Наташа иногда на минутку выходила в кухню, то кто-нибудь из мальчиков обязательно ябедничал матери: «Маменька, а портниха-то в кухне прохлаждается… Ты за дверь, а она — шмыг в кухню, с Анной там болтает!..»
Хозяйка рассерженно вылетала в кухню:
— Чего вы тут, Наташа, прохлаждаетесь, время теряете?! Я ведь вам не щепки плачу!..
— Я только что вышла… Мне надо швы разгладить, — возражала Наташа.
— Знаю я, знаю! Уж вы мне не говорите, сама вижу… Все портнихи одинаковы!
Наташу обижала такая явная несправедливость. Но больше всего — до бессильных слез — ее изводили своими шалостями мальчишки, которые просто отравляли ей жизнь. А она ничего не могла с ними поделать. Мать же и слушать ничего не хотела. Она зорко следила за тем, чтобы Наташа не прогуляла ни минутки и чтобы не съела лишнего. Впрочем, работой и усердием девушки Матрена Никитична была очень довольна и даже иногда хвалила свою портниху.
Так проходили дни.
По вечерам, особенно под праздники, Наташа всегда с опаской возвращалась домой.
В одну из суббот хозяйка потребовала, чтобы она закончила какую-то кофточку, и девушка долго засиделась за работой. Со страхом бежала она ночью по темным улицам. На окраине, где она жила, народ под праздники гулял, бывали буйства и драки… В тот вечер Наташа попала в разгульную толпу: там дрались пьяные; вдруг ей в ногу попал камень, а пьяные мужики со смехом погнались за беззащитной девушкой…
— Господи, что за жизнь! — воскликнула Наташа, со слезами вбегая в свою комнатку. Правда, комнатка эта, за которую она платила свои трудовые деньги, давно уже стала не ее… Тетка приходила каждый день, бесцеремонно располагалась и гадала дочери на картах. Эти две женщины ничего не делали, жили совершенно бесцельно; неизвестно откуда они получали какие-то пособия, подачки; интересовались они лишь своим будущим, о котором пытались узнать по картам. Липа так располнела, что ей трудно было даже спускаться по лестнице.
На жалобы Наташи тетка с Липой не обратили никакого внимания. Только тетка вяло проворчала:
— Ну что ж за беда! Эти пьяные, они всегда такие…
Воскресенья тоже не радовали Наташу: теперь она часто брала на праздники сверхурочную работу.
Однажды за шитьем девушка вполголоса запела.
— Ах, да не ной ты, Наташа! Просто в ушах звенит… Голова трещит, — гнусавым голосом заныла Липа. Наташа замолчала и больше не пела.
В другой раз тетка сказала:
— Ты бы пошла, Наташа, погулять. Душно в комнате. Липочка приляжет отдохнуть…
Наташе хотелось возразить, что пойти погулять должны они, что она устала и имеет право отдохнуть, но, конечно, она ничего не сказала, а покорно встала и ушла из дома.
Николай Васильевич теперь приходил редко. Они сидели с Наташей в углу на сундуке и тихо разговаривали. Не по себе им было тут, слова замирали на губах, говорить не хотелось.
Однажды по уходе старика Липа вдруг сказала:
— Ну что это, право, Наташа, этот полупомешанный дядюшка все шляется сюда… Только мешает нам всем.
Наташа вспыхнула, глаза ее сверкнули гневом, она встала и заговорила таким голосом, какого двоюродная сестра в ней и не подозревала:
— Нет, Липочка, этого никогда не будет! Дядю Колю я не выгоню! Он для меня первый друг. И вы мне так не говорите!.. Этого не будет, чтобы я его выгнала. Уж лучше я отсюда уйду навсегда!..
Липочка испуганно взглянула на Наташу и больше разговоров об этом не заводила, но дулась на Наташу и подолгу шепталась с матерью. В их разговорах полушепотом прорывались слова, памятные Наташе с детства: «От родственников житья нет… Благодарности никто не помнит… В счастье-то все дружки-приятели…»
Наташа слушала, терпела и молчала.
От сидячей работы, от плохого питания Наташа побледнела и похудела; у нее начались постоянные головные боли. Она страдала молча, стараясь никому не показывать свое состояние. Да и кому было до нее дело? Кто мог ей помочь?
Только одни внимательные, любящие глаза следили за ней и все замечали… С ней вместе страдал и ее друг.
— Наташечка, отчего ты такая бледненькая стала? — спрашивал Николай Васильевич.
— С чего мне розоветь, дядя Коля… Голова вечно болит, — грустно ответила Наташа.
За последнее время она даже стала раздражительной.
— Наташечка, я же вижу, как тебе трудно.
— Конечно, трудно! Света Божьего не вижу. Еда плохая. Да и дома не отдохнуть… Что заработаешь, надо за комнату отдать, а сапоги или что другое купить не на что… Иногда последнюю копейку тетя или Липочка выпросят.
— Тяжело, Наташечка, знаю. Потерпи, может, лучше будет. Никто своей судьбы не знает…
— Терплю, дядя Коля, терплю… Все выношу. Сил пока еще хватает. Жду…
Наташа говорила так раздраженно и насмешливо, что Николай Васильевич смотрел на нее со страхом. Он никогда не слышал от нее такого тона и таких слов.
Однажды Николай Васильевич застал свою племянницу заплаканной и такой грустной, что у него в душе все перевернулось.
— Сил моих больше нет… Измучилась я с ними! — воскликнула девушка, здороваясь с дядей.
— Что еще случилось?
— Ужасный случай… Там, где я работаю, ушла на минутку в кухню. А мальчики прибежали в столовую. Они такие шалуны, удержу нет. Стали вертеть машинку; один подсунул палец, а другой повернул и проколол палец брату. Не могу забыть этот ужасный крик! Я так испугалась, мне даже дурно сделалось. А хозяйка меня же бранила, кричала, что я недосмотрела… А разве я виновата?..
Вспоминая прожитый день, Наташа горько плакала.
— Наташечка, ты бы уж не мучила себя так! Ушла бы… Боге ними!
— Ну куда я уйду? Буду снова ходить искать работу? Наверное, еще хуже будет… Здесь хоть работой моей довольны…
— Куда ей идти? В другом месте точно хуже будет. И не такие
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
