твоих мне всех не перечесть. Вы с Мухали, помогая мне в делах благих, остерегая от шагов неверных, меня на этот трон высокий возвели. Отныне посажу вас на почетнейшее место, и да простятся вам любые девять ваших прегрешений!»[412]
Кроме этого указа Чингисхана, в анналах истории сохранилось другое его примечательное высказывание о своем верном нукере: «…Его степень ниже [степени] ханов, но выше [степени] эмиров (тысяцких ноёнов. — А. М.) и простонародья… [его] степень превыше того, чтобы [дать ему] определенный ярлык (провозгласив только тысяцким ноёном. — А. М.)»[413].
Очевидно поэтому Ворчу помимо личной тысячи, по воле Чингисхана возглавил «(Великий. — А. М.) тумэн правого крыла, что на Алтае… в котором числилось тридцать восемь тысяч человек»[414].
Мухали, как в свое время шаман Хорчи, предрек Тэмуджину восшествие на ханский престол, а затем своей беззаветной отвагой и преданностью способствовал восшествию Чингисхана на великоханский престол, чем и заслужил его особое пожалование:
«По воле Владыки Небесного и молитвами твоими на ханский я взошел престол. Так ведай же, мой Мухали, Великим тумэном левого крыла, сидящим в Харагун жидуне»[415].
В начале XIII в. Хорчи был шаманом аймака жадаран. Несмотря на это, перейдя на сторону Тэмуджина, он напророчил восшествие на престол хана улуса «Хамаг Монгол» не предводителю его аймака Жамухе, а Тэмуджину из рода хиад боржигин. Хорчи растолковал Тэмуджину явленное ему Небесное видение и поведал главный смысл этого знамения: «Наш отец Всевышний Тэнгри и Мать-Земля между собою порешили: быть Тэмуджину владыкою улуса»[416].
Выполняя обещание, данное тогда же, Чингисхан осчастливил его своим указом о назначении Хорчи поёном-темником над некоторыми племенами, относящимися к так называемым лесным народам:
«В те давно уже прошедшие года ты, Хорчи, мне ханство это напророчил.
Слова твои пророческие нынче сбылись; так выбери себе среди народов, нами покоренных, любезных жен, прекрасных женщин!»
И повелел еще владыка: «К своим трем тысячам баринцев вместе с Тагаем и Ашигом прибавь еще чиносов, тулусов и тэлэнцев и, тумэн подданных собрав, владычествуй над ними!
И да подвластны тебе будут все подданные наши, живущие в лесах по берегам реки Эрчис (Иртыш. — А. М.).
И да не смеют жители лесные перекочевывать туда-сюда без твоего соизволения! Всех, кто преступит повеление твое, пусть суд твой покарает непременно!»[417]
В соответствии с этим указом Чингисхан разрешил «предвестнику своих великих государевых деяний» Хорчи «выбрать тридцать дев прекрасных и всех их взять в наложницы себе»[418]. В этом указе Чингисхана был засвидетельствован факт передачи владетелям уделов права вершить суд над своими подданными. А пожалованное Чингисханом Хорчи «владычество над всеми подданными нашими, живущими в лесах по берегам реки Эрчис» означало передачу своему верному соратнику права собственности на эти территории и на всех живущих там подданных.
Следующий указ Чингисхана касался Журчидэя из племени уругуд, который во всех сражениях командовал передовым отрядом войска Чингисхана, внесшим решающий вклад в разгром хэрэйдов, а затем и найманов[419].
Воздавая Журчидэю «за досточтимые ему заслуги», Чингисхан повелел:
Журчидэй благородный
В день губительной сечи
Для победы старался,
Тяжесть жаркого боя
Взял отважно на плечи,
Как батыр он сражался…
Журчидэю за то воздаю,
Что в сраженьях, отважный смельчак,
Был щитом он,
Был ближе мне сына.
Мой распавшийся было улус
Он собрал воедино…
И поэтому Чингисхан милостиво даровал Журчидэю ханшу Ибаха бэхи[420] и подтвердил его власть над сородичами — четырьмя тысячами уругудов…[421]
Американский исследователь Дж. Уэзерфорд объясняет действия Чингисхана в отношении ханши Ибаха бэхи тем, что их брак был заключен после разгрома Ван-хана и добровольного подчинения Чингисхану ее отца, младшего брата Ван-хана хэрэйдского, — Жаха гамбу, и преследовал чисто политические цели. Однако впоследствии Жаха гамбу, «поправ доверье и воспылав враждою», отказался подчиняться Чингисхану. Когда Жаха гамбу покинул ставку Чингисхана, именно Журчидэй, «пойдя ему вослед, перехитрил и полонил его. И, там с предателем покончив, крукам прибрал его улус»[422].
После предательства отца Ибаха бэхи их брак с Чингисханом не мог быть сохранен[423]. Зато верный нукер Журчидэй, покарав Жаха гамбу и тем самым оказав Чингисхану «бесценную заслугу», получил от Чингисхана «милостивый дар» — дочь Жаха гамбу, бывшую ханшу Ибаха-бэхи.
При этом Чингисхан, как явствует из его обращения к бывшей ханше, крайне сожалел об их расставании. Возможно, именно поэтому после обращения к Журчидэю Чингисхан сделал еще одно повеление, которое касалось уже самой Ибаха бэхи. Обращаясь к ней, он молвил:
Отдаю тебя не потому,
Что нрав твой мне не по нраву,
И вовсе не потому,
Что краса твоя мне не во славу.
Я дарую тебя тому,
Кто был предан, себя не жалея;
Послужи, моя хатан, ему,
Верноподданному Журчидэю…
За досточтимые ему заслуги воздавая, тебя я Журчидэю отдаю. Да будет вечно чтим и у моих потомков, наследников престола моего, закон священный воздаянья по заслугам!
Да будут вечно незабвенны честь и имя любезной Ибаха бэхи! Никто не смеет повеление мое сие нарушить![424]
Из этого повеления Чингисхана следует, что за Ибаха бэхи и ее потомками оставались ее прежнее почетное место в ставке Великого хана, а также все почести и привилегии, которые оказывались ей в прежнем статусе ханши.
Повествуя о пожаловании Чингисханом семье Сор-хон шара дарханства, автор «Сокровенного сказания монголов» в очередной раз продемонстрировал «закон священный воздаянья по заслугам», так сказать, в действии:
«И повелел тогда Чингисхан: „Да будет Сорхон шару и сыновьям его — Чулуну и Чимбаю — даровано дарханство! Наследственно владейте землями мэргэдов, что на Селенге; пусть ваше войско будет вам надежною охраной, пусть званые пиры даются в вашу честь! Да не заслужат порицанья любые ваши девять прегрешений! Чулун, Чимбай! Коль мыслями со мною вы захотите поделиться или нужда заставит помощи просить, посреднику не доверяйтесь, являйтесь предо мною самолично и сами за себя просите и откровенно мыслями делитесь“»[425].
Чингисхан был обязан этой семье жизнью: когда его пленили тайчуды (1177 г.), они не только «сняли с его шеи тяжелые колодки, от кандалов освободили руки», но и «помогли вернуться восвояси»[426]. Воздавая им по заслугам, Чингисхан пожаловал Сорхон шару титул тысяцкого ноёна, а также наследственное дарханство, включавшее в том числе право
