Она пожала плечами:
— Врач сказал, что подобная патология встречается один раз на миллион. По закону подлости это должно было случиться со мной.
Да, это случилось с ней, но именно это помогло ему понять…
— Ты выбрал имя? — спросила она, меняя тему разговора.
— Да, и Роза согласна со мной. Все-таки мать есть мать.
Анджела согласно кивнула. Последние шесть месяцев она жила в тени этого имени, но тем не менее Доминик прав, девочку нужно назвать именно так, Карла.
— Это красивое имя.
— Я тоже так думаю. К тому же оно подходит ей. Анджела Карла Пирелли.
Она удивленно посмотрела на него:
— Анджела? Но ты же сказал…
Доминик поцеловал кончики ее пальцев:
— Я что я сказал? Мать есть мать… А у девочки две матери. Ты и Карла.
Слезы брызнули у Анджелы из глаз.
— Но у меня нет никакого права на такой щедрый подарок.
Он мягко улыбнулся ей:
— У тебя есть больше прав, чем у кого-либо другого, заявлять, что ребенок твой. Именно ты сделала мечту реальностью, именно ты родила это крошечное человеческое существо.
— Но…
— Ты разве не понимаешь? Она — твоя дочь, Анджелина! У тебя есть на нее все права. Ты — мать.
Анджела крепко зажмурила глаза, чтобы не расплакаться.
— Ты плачешь? — испугался Доминик. — Я что-то не то сказал?
— Нет. Ты сказал все правильно. — Она шмыгнула носом. — Как ты думаешь, я могу тогда попросить, чтобы мне показали мою доченьку?
— Несомненно.
И он с нескрываемой радостью нажал кнопку вызова медсестры.
Девочку привезли домой и положили в колыбель. Анджеле была видна только ее черноволосая головка и тонкая ручка, которую малышка умудрилась вытащить наружу из пеленок.
— Я принесла вам бутылочку, мистер Пирелли, если вы сами захотите покормить ее, — сказала медсестра.
Из колыбели раздалось тихое похныкивание.
— Как ты думаешь? — спросила Анджела, подойдя к Доминику. — Может быть, я смогу покормить ее грудью?
— А ты уверена, что хочешь попробовать? — спросил Доминик, боясь поверить в собственное счастье.
— Вы хотите попытаться? — откликнулась обрадованная медсестра, и Анджела, не раздумывая, кивнула.
— Да, я очень хочу попробовать.
Через минуту они подняли девочку и уложили на подушку. Анджела с нежностью смотрела на младенца, который рос и развивался в ее чреве в течение почти девяти месяцев. Это маленькое волшебное существо, которое она любила сейчас больше жизни.
— Привет, Анджела Карла Пирелли, — сказала она, и малышка, словно все понимая, крепко схватила ее за палец.
— Ты очень счастливая маленькая девочка, — тихо произнесла Анджела. — У тебя две матери: одна дала тебе свою красоту, а я накормлю тебя молоком.
Медсестра в умилении вытерла глаза и только тут вспомнила о своих обязанностях.
— Давайте я покажу, что и как нужно делать.
Но объяснять ничего не пришлось. Как только девочку поднесли к груди, она захватила ротиком сосок и принялась усиленно сосать.
«Что может быть прекраснее этого зрелища?» — думал растроганный Доминик, любуясь матерью и ребенком.
Медсестра дала еще несколько советов и ушла.
Доминик, глядя на счастливое лицо Анджелы, не удержался от вопроса:
— Не понимаю, почему ты постоянно говорила, что не хочешь иметь детей? Посмотри на себя — ты же само воплощение материнства. Объясни мне, что с тобой произошло?
Анджела пожала плечами и с улыбкой посмотрела на ребенка, лежавшего у нее на руках.
— Да, я не хотела иметь ребенка. Но, как теперь понимаю, ребенка от Шена. И именно поэтому обрадовалась, когда узнала, что ребенок не его. Потом я страшно боялась, что привяжусь к малышу, потому что знала, что мне предстоит навсегда оставить его. — Она вздохнула и грустно улыбнулась. — И, как могла, боролась с собой и всячески пыталась отделить себя от него, догадываясь, как тяжело мне будет расстаться с ним.
— Выходи за меня замуж.
От неожиданности Анджела вздрогнула и вопросительно посмотрела на Доминика:
— Что ты сказал?
— Анджелина, выходи за меня замуж. Будь моей женой.
Она отрицательно покачала головой:
— Ты не можешь жениться на мне. Вспомни, кто я такая и где жила. Что скажут люди?
— Ты сама прекрасно знаешь, что мне наплевать на чужое мнение.
— Но сплетничать все равно будут.
— Пусть сплетничают. Тем более что все очень быстро замолчат, когда узнают, что мы с тобой выросли на соседних улицах. — И, увидев удивление в ее глазах, он поспешил объяснить: — Да, Анджелина, первые пятнадцать лет жизни я провел по соседству с тобой. Я жил там вместе с бабушкой, дедом и мамой до тех пор, пока они все не умерли. Видишь, у тебя нет никакого повода отказывать мне.
— Но я все равно не понимаю, зачем тебе это нужно.
Он взял ее руку в свою и, легонько сжав, ответил:
— Почему? Да потому, что я люблю тебя. Я был полным идиотом, что не понял этого раньше. И только сейчас животный страх за тебя открыл мне глаза, и я понял, что люблю тебя.
Даже несмотря на огромное количество успокоительных лекарств, которые до сих пор врачи продолжали колоть ей, Анджела почувствовала, что не на шутку разволновалась и что ее знобит.
Она по-прежнему боялась поверить Доминику, боялась поверить, что удивительная волшебная сказка может стать явью.
— А как же Карла? Я думала, что ты по-прежнему любишь ее. Это ведь ее ребенок.
Доминик грустно улыбнулся и, дотянувшись до малышки, погладил ее по голове:
— Карла навсегда останется в моем сердце.
— Да, она была такой красавицей.
Он кивнул:
— Но я никогда не был с ней так близок, как с тобой.
— А помнишь, ты вначале ненавидел меня.
— Помню. — Он покачал головой. — Я ведь не знал, кто ты такая, и не верил тебе. Я заключил себя в высокую каменную башню и собирался так жить. Со всеми своими деньгами я не мог спасти Карлу. У нее не было ничего серьезного, только незначительная инфекция. Любой человек на ее месте справился бы с ней. Любой, но не Карла. Она не умела и не хотела бороться. Когда появилась ты и объявила, что носишь под сердцем моего ребенка, мне показалось, что ты пытаешься разрушить построенную мной башню. И когда я боролся с тобой и со своими чувствами, мне казалось, что я защищаю себя. Каким же я был глупым… Прости! Поверь, что отныне я хочу быть с тобой всегда. И очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Я люблю тебя, Анджелина, и надеюсь, что когда-нибудь ты тоже меня полюбишь и простишь.
