«Я не могу в достаточной мере описать печаль, каковую испытываю по поводу своего отъезда; я ощущаю и вашу по вашим разговорам и двум сегодняшним письмам. Мне было достаточно увидеть по ним то, что я уже знал и во что верил, а именно, насколько вы любите меня; мне известно ваше столь доброе сердце и ваша склонность ко мне, за сие я буду благодарен вам до самой смерти. Не могу поступить иначе, кроме как заверить вас, что мое сердце, моя привязанность и моя дружба всегда будут принадлежать вам и только вам, посему у меня никогда не возникнет никакого подозрения или беспокойства. Не печальтесь же так, следите за вашим здоровьем — за здоровьем Луиджи, дабы я вновь увидел его выросшим и здоровым, — думайте обо мне, будьте уверены во мне, часто посылайте мне весточку о вас, я всегда буду поступать равным образом».
Но особых причин для печали по поводу расставания не было, ибо уже в следующем письме Леопольд совершенно по-деловому обсуждает переезд любовницы в Вену:
«Напишите мне обо всем, что вы хотите для Вены, или обо всем, в чем вы нуждаетесь там, подумайте обо времени, когда я буду иметь радость вновь увидеть вас. Приведите в порядок свои дела, соответственно с перечнем, который я дал вам, приезжайте свободно и без опасений в Вену… Там вы никогда не будете испытывать никаких притеснений, я удовлетворю вас по всем пунктам, которые вы поименовали мне… Для меня будет счастьем и большим удовлетворением иметь рядом и обладать возможностью видеть Ливию и Луиджи, двух особ, которым я столь многим обязан и которые столь близки моему сердцу. С моей стороны вы можете быть уверены в том, что я ни единым помыслом и ни в одном уголке мира когда-либо смогу причинить вам неприятности… Верьте, что я всегда и каждый момент думаю о той привязанности, дружбе и преданности, с которыми я люблю вас и буду любить всегда до самой смерти, моя дорогая и прекраснейшая Ливия, для которой я являюсь и всегда буду верным в своей любви.
Ваш верный возлюбленный, обнимаю вас».
Ливия, не мудрствуя лукаво, действовала согласно инструкциям Леопольда. Она явилась в Вену со всем своим выводком, сыном, родителями и братьями, император предоставил в ее распоряжение дом на Кольмаркте. После смерти монарха Луиджи отобрали у матери и отдали под опеку законного сына Леопольда, императора Франца I. Подросток позднее получил фамилию фон Грюнн, учился в Венском университете и по его окончании служил в дворцовом ведомстве. Людвиг фон Грюнн скончался в 1814 году от чахотки. Ливии же переселение в Вену счастья не принесло — Леопольд тут же переключился на других женщин, и балерина засобиралась обратно во Флоренцию. Это видно из письма, которое Леопольд написал ей незадолго до своей скоропостижной смерти:
«В тот момент, когда я имею несчастье, возможно, навсегда потерять общество ваше и Луиджи, к которому я уже пять лет так привязан, и в момент вашего счастья, каковое, как вы часто писали мне, состоит в расставании со мной и создаваемыми мною тягостями, я сочинил вам это стихотворение из долга чести и дружбы…Простите меня за сии тяготы и думайте, что вскоре будете свободны от них… Подумайте о том, когда будете уезжать, почему вы покидаете меня, и как я останусь один — я более не скажу ничего и не хочу делать вам никаких упреков. Всего хорошего! Вы надеетесь обрести удовлетворение, но, возможно, не обретете ни спокойствия, ни дружбы, которые имели подле меня».
Как видно из этих писем, Леопольд очень трепетно относился к своему побочному отпрыску, полной противоположностью чего выглядят его старания во что бы то ни стало отмежеваться от любого участия в спасении его родной тетки, королевы Франции Марии-Антуанетты. Безусловно, своим расточительным и легкомысленным образом жизни она не только внесла немалый вклад в финансовые беды королевства, но и погубила репутацию супруга, пытавшегося спасти свою власть[43]. В результате в стране совершилась революция, Мария-Антуанетта с Людовиком ХVI и детьми оказалась практически на положении заложников в мятежной Франции и отчаянно взывали к свой многочисленной родне о спасении.
Леопольд оказался поразительно равнодушен к мольбам королевской четы. Конечно, у него было немало проблем с волнениями в Венгрии и Австрийских Нидерландах, но он вообще не желал оказывать никакой помощи тетушке. Когда та пыталась с семьей бежать из Франции в чужие края и попросила племянника сосредоточить на границе несколько полков для обеспечения своей безопасности на случай преследования, тот принялся под всякими предлогами отговаривать ее избрать местом выезда за границу Австрийские Нидерланды. К тому же денег же на организацию побега не дал ни гроша. Впоследствии в семье Габсбургов стыдливо предпочитали не говорить о трагической судьбе казненной Марии-Антуанетты.
1 марта 1792 года Леопольд скоропостижно скончался, хотя и пошли слухи об отравлении, но нынешние доктора подозревают перитонит. Сына Луиджи у Ливии отобрали, но она еще некоторое время оставалась в Вене, к большому неудовольствию нравственно устойчивого молодого императора Франца I (1768–1835). Он хотел как можно быстрее отделаться от свидетельств грехов отца, но балерину удалось сплавить обратно во Флоренцию только после многочисленных напоминаний. Сам Франц, человек меланхоличный, безвольный, трусливый, в сторонних связях замечен не был, хотя обладал отменным сексуальным аппетитом. Во всяком случае, ходили упорные слухи что именно таким образом он свел в могилу трех своих первых жен.
Многократный семьянин
Воспитанием Франца занимался его дядя, Иосиф II, предъявляя к юноше повышенные требования, но не сказать, чтобы это принесло какие-то щедрые плоды. Невесту ему также подобрал дядя, ибо принцесса Елизавета-Вильгельмина Вюртембергская была родной сестрой жены российского императора Павла I, после крещения в православную веру ставшей Марией Федоровной. Такая родственная связь в ту пору была сочтена выгодной для Австрии. Девочку-подростка забрали в Вену, где обучали в монастыре и подготовили к переходу из лютеранской веры в католическую. Франца женили в возрасте 19 лет, но уже довольно быстро ему было суждено испытать тяжелое потрясение: практически в один день скончались как его дядя, так и жена в результате преждевременных родов. Наследнику престола не подобало оставаться холостяком, и через семь месяцев после кончины супруги он сочетался браком с принцессой Марией-Терезией Бурбон-Сицилийской, дочерью его тетки, вышеупомянутой королевы Неаполя и обеих Сицилий Марии-Каролины.
