отдать тебе два золотых. — От озвученной суммы он удивился, можно даже сказать, был шокирован ей. Но вопросов задавать не стал и хотел удалиться, но не успел, так как к нам подошёл тот самый мечник. Я как чувствовал, что проблемы будут. Он указал на меня и произнёс:
— Ты. Ты сразишься со мной.
— Отказываюсь. — Ответил я, не раздумывая ни секунды. Мечник был удивлён:
— От хорошей схватки отказываются только трусы. Если ты не трус, то ты сразишься со мной. — Он меня сильно раздражал, но поскольку сражаться я с ним не собирался, то решил остаться вежливым:
— Я не трус, но сражение с вами не входит в мои планы. Если вам больше нечего сказать, то дальнейший диалог теряет всякий смысл, и вам следует покинуть моё общество. — Моя подчёркнуто вежливая речь ввела его в ступор, до меня так, видимо, никто не реагировал. Он решил ретироваться, оставив за собой последнее слово:
— Я не буду настаивать, поскольку сражение с трусом не сделает мне чести. — Он окинул презрительным взглядом моего проводника. — Да и этот нищий будет раздосадован, если я случайно тебя покалечу или убью, и он потеряет свой заработок. — Меня его слова ничуть не задели, а потому я собирался подниматься в комнату, но, увидев выражение лица моего проводника, передумал. Его эти слова уязвили куда глубже, чем могло показаться… Мой меч лёг на плечо развернувшегося глупца, который хотел со мной сразиться.
— Хорошо, мы сразимся. Но я не хочу сражаться просто так, поэтому мы сделаем равные ставки. — Мечник скинул мой клинок с плеча, развернулся и злорадно улыбнулся.
— Хорошо, каковы же наши ставки?
— Если побеждаю я, то ты приносишь извинения этому человеку. — Я махнул рукой на моего проводника, который впал в ступор от подобного развития событий. — В случае твоей победы, ты получишь десять золотых.
— Самое лёгкое золото в моей жизни. А ты глупец, если бросил мне вызов лишь ради извинений, ещё и поставив весомую сумму.
— Именно в такую сумму я готов оценить обиду этого уважаемого мной человека на тебя. Советую не приглашать зрителей и провести бой в закрытом месте.
— Боишься, что все станут свидетелями твоей слабости? Глупости. Мы сейчас же пройдём на задний двор, солнце ещё не зашло до конца и света нам хватит. — Затем он крикнул. — Ещё один бой. Последний на сегодня, приглашены все желающие, овации победителю приветствуются.
Вся публика, собравшаяся в таверне, приветствовала его слова пьяным рёвом. Трезвых людей было трое. Я, мечник и мой проводник, который до сих пор не мог осознать случившееся. Я и сам не мог понять, почему вступился за этого человека, имени которого даже не знаю. Никогда не был героем из сказок, защитником несправедливо обиженных и обделённых. Хотя, стоп, я понял. Дело не в обиде проводника, хотя она тоже сыграла немаловажную роль, дело в самом мечнике. Отец учил меня тому, что ты должен помогать тем, кому можешь помочь. Особенно если тебе это ничего не будет стоить, а другому может изменить всю дальнейшую жизнь.
Я отвык от такого за время, что был Хранителем. Тогда я больше был стражником, но никак не спасителем. Но вот, теперь у меня нет прежней силы и власти, но я всё равно пытаюсь помогать людям. Даже случайно встреченным на пути. Элиза, те трое в переулке, что должны были лишь стать для неё уроком и не более, жители того города и его окрестностей. И вот, снова… Я чувствую, что так будет правильно. Так поступал отец, так учил меня Кельц, и Хамелеон, знакомство с которым было мимолётным, поступал так. Да даже Паук, бывший главой гильдии воров, которая вообще-то находится вне закона, не мог поступать иначе. И каждый из них имел власть, которую ему преподнесли, а не взятую силой. Просто потому что так было правильно…
— Поединок до первой крови. — Поставил я условие.
— Согласен. — Ответил мой оппонент, и мы начали схватку.
Начать решил без магии, оставив её напоследок. Стремительный натиск противника встретился с моей защитой, и глаза мечника сузились. Он сразу оценил моё мастерство, а потому взял меч двумя руками, хотя раньше фехтовал одной. Он фехтовал, применяя множество обманных движений и заменяя один удар совершенно другим. Колющий выпад становился режущим ударом, а вектор атаки менялся каждое движение. Помимо всего этого, он активно использовал ноги, хаотично переступая из стороны в сторону, меняя расстояние как ему угодно. Его клинок был длиннее и тяжелее моего, но я не мог реализовать преимущество в скорости и манёвренности из-за непредсказуемости его следующего движения.
Долго это продолжаться не могло, поскольку он ощутимо лучше меня владел клинком, сводя к нулю все мои старания, и я попался на уловку. Вот он открывается, не сумев погасить инерцию меча после моего блока и уводя его в сторону, резко перехожу в атаку, но мой противник продолжает движение и неожиданно крутится на пятке. Удар приходится по мне с левой стороны, пока я в движении. Это и должно было стать концом поединка, поскольку я держал меч в правой руке, и инерция не давала мне уклониться, но у меня была магия. Всё как и рассчитал.
— Ветер. — Шепнул я и, резко ускорившись, проскользнул под мечом, перекинул меч в левую руку, и острие клинка замерло у самого горла моего противника, который был ошарашен таким резким поворотом событий. Я не фехтовал левой рукой, но по лезвию стекала тонкая струя крови, сочащаяся из царапины на шее этого франта. Поединок был выигран.
В воздухе повисла звенящая тишина. Было слышно, как на соседней улице кто-то сильно хлопнул дверью дома. Я отвёл меч.
— Ты же не откажешься от ставки, сделанной перед поединком, великий мечник? — Формальности должны быть соблюдены.
— Нет. — Он обернулся к проводнику, который также как и остальные стоял, широко распахнув глаза и абсолютно не двигаясь. — Я приношу свои извинения за дерзость и глупость, с которой оскорбил вас. — Мечник даже поклонился. Не безнадёжен. Я подошёл к нему и сказал на ухо то, что должен был слышать только он:
— Отринь свою гордость и посмотри вокруг. Давно ли ты сражался с таким противником, который хоть раз тебя ранил, а не с неуклюжими пьяницами из трактиров? Когда ты последний раз оттачивал свой стиль, тренируясь, пока не упадёшь? Ты остановился и возгордился, а потому и проиграл. Нет великой чести в том, чтобы задирать тех, чьё денежное состояние меньше твоего, и тех, кто не способен себя защитить…
После этого я отправился в свою комнату
