масло) и посыпанными сахарной пудрой.
А твёрдые витые маковники, которые так непросто разгрызть! А забавные крендельки в виде фигурок – куколки, домики, черепашки, ёлочки – которые так полюбились детям (ведь прежде чем съесть, с ними можно было поиграть!)
Пирожки расхватывали на лету, и работы на кухне хватало. Хозяйка работницам нравилась – тихая, немногословная, всегда приветливая. Но, как говорится, в тихом омуте черти водятся! Уступчивая Марина, когда дело касалось главного – то есть рецептуры пирогов и плюшек – превращалась в настоящую мегеру: топала ногами и требовала неукоснительного соблюдения каждой буквы и каждой запятой драгоценных старинных рецептов, всерьёз угрожая увольнением. Причём никогда не кричала, ледяным голосом чеканя слова.
– Шаг вправо, шаг влево – расстрел! – шутили работницы, замешивая тесто. – Впрочем, шутили они только в отсутствие Марины. А после того, как Марина уволила одну незадачливую «пирожницу», сказавшую ей: «Да сдалась мне твоя книжка, я и сама с руками, что я, пирогов не напеку?» – шутить перестали. Марина уволила работницу без сожаления, и пока не нашла замену – стояла у плиты сама: сезон в разгаре, покупатели валом валили.
Пятеро оставшихся у Марины работниц, конечно, справились бы с работой. Но пострадали бы пирожки, а этого Марина допустить не могла.
Первый раз в жизни ем пирожки, испечённые искусствоведом! – смеялась приехавшая к ним на зимние каникулы Ника, уминая за обе щеки всё, что ставила перед ней Марина. – Это круто!
Остальным, включая Марину, было тогда не до смеха. К счастью, замена нашлась быстро…
– Ешь, ешь. Похудела–то как! – Марина закармливала Нику пирожками, с удовольствием наблюдая, как она ест – жмурясь от удовольствия и облизывая пальцы. Сама Марина есть не успевала: договор с издательством не ждал, и переводить приходилось ночами, как когда–то в Москве. Благодарение богу, замена нашлась быстро…
Кормили в кондитерской по–русски: то есть брякали на стол всё сразу – и каждый выбирал, что ему нравится. У них уже появились постоянные покупатели, уносившие с собой красивые фирменные пакеты со свежей выпечкой (Демосфен их заказывал специально, с надписями на двух языках: «У самовара я и моя Маша», «Не красна изба углами – красна пирогами», «Чай пить – не дрова рубить»).
Были и завсегдатаи, любившие посидеть у Марины за чашечкой кофе или чая. Кондитерская так и называлась – «У Марины»
Кофе в кондитерской был на все вкусы: традиционный турецкий; экзотический индийский – с гвоздикой и чёрным перцем; изысканный арабский – с яичным желтком, с карамелью и много ещё с чем; мягкий, бархатный варшавский – со взбитыми сливками, и восхитительный глясе с шариком сливочного мороженого в запотевшем от холода стеклянном бокале с обязательной соломинкой – бело–голубой, в традиционных национальных цветах. – Марина была выдумщица!
На высоких табуретах красовались пушистые коврики с забавными «бомбошками», вместо традиционных ламповых плафонов и столь же традиционных свечей – с потолка свисали тканевые абажуры цвета густых сливок с золотой бахромой. На стенах висели связки баранок и сушек, и можно было брать, кому что нравится. На столике в углу – красовался пузатый ведёрный самовар с горячим чаем. Здесь же – блюдечки с листиками мелиссы, лимоном и сахаром, стаканы в затейливых железных подстаканниках. Марина привезла их из России и искренне верила, что чай в таких стаканах вкуснее.
За стойкой бара размещалась жаровня с горячим песком, в котором томились медные турки с кофе. У жаровни колдовал паренёк лет шестнадцати. Жонглируя турками с ловкостью профессионального фокусника, паренёк успевал управляться с двумя кофемашинами и улыбаться клиентам. Улыбался он так же, как варил кофе, – неотразимо.
– Где ты его нашла? Красивый, как Нарцисс, и кофе у него получается божественный! – говорили Марине соседки. Немногословная Марина пожимала плечами – «Сам пришёл, я не искала». Соседки ей, конечно же, не верили…
Глава XXI. Выдумщики
Носящий имя бога
Марина не лукавила: Дионис – так звали паренька: и впрямь, как бога! – просто шёл по улице Тодороса Колокотрониса. У кондитерской ноги Диониса сами замедлили шаг, и вдохнув сытный запах пирогов, он восхищенно вымолвил: «Ты ностымо! Как вкусно… пахнет!»
–А ты зайди и попробуй! – пригласила его Марина.
– Да я… не хочу, я вообще–то завтракал» – огорчённо протянул Дионис.
– Не при деньгах? Но я ведь тебя угощаю, просто попробуй, не надо платить, – улыбнулась ему Марина (есть же на свете такие парни! – прекрасен как бог, а разве у богов бывают деньги?)
– Ммм, – восторженно промычал паренёк, откусив сразу полпирожка, – ммм-мм… Пища богов!» – И, поблагодарив Марину, поднялся из-за стола, но почувствовал на своих плечах ласковые и сильные руки. И подчиняясь этим рукам, опустился на стул.
– Значит, завтракал уже? Всё с тобой ясно! – рассмеялась Марина. – Попробуй ещё вот эти, – и поставила перед ним миску, полную ароматных, жаренных в кипящем масле левашников. – Только осторожнее, они прямо с огня, губы не обожги!
Дионис её уже не слышал: запихав левашник в рот целиком, он с упоением жевал, обжигаясь горячим как лава повидлом. Марина смотрела, как он ест, прикрывая от удовольствия глаза – в точности как она сама!
Остановился Дионис, когда миска перед ним опустела. И сказал удивлённо: «Неужели я всё съел?! Я нечаянно!» – и Марина расхохоталась: губы у паренька были измазаны повидлом, щеки и нос в сахарной пудре – сам как левашник! – а глаза, ставшие от удивления ещё больше, уже не умещались на лице!
– А хочешь, я отработаю? – перешёл на «ты» паренёк и даже не заметил этого (с Мариной было легко). Может быть, тебе… вам… нужен работник? – смущенно бормотал Дионис. (Вот сейчас она скажет: мал ещё, подрастёшь – приходи. Или ещё что–нибудь такое скажет…)
– А что ты умеешь делать? – сказала Марина.
– Я умею варить кофе, – улыбнулся Дионис. – А этот (он отодвинул стоящую перед ним чашку) – этот не настоящий. Хочешь, я сварю тебе – настоящий?
–Хочу, – просто ответила Марина. Дионис оказался настоящей находкой, и в том, что маленькая кондитерская полюбилась афинянам, была немалая заслуга выдумщика и фантазёра Диониса – мальчика, носящего имя бога…
Кондитерская
Марина тоже была выдумщицей. Это она придумала – открыть кондитерскую. Демосфен хотел – ресторанчик. Но Марина впервые возразила мужу: «Ресторанов в Афинах много, зачем ещё один? А кафе–кондитерская с горячими пирожками идеально подходит для завтрака. К нам будут ходить! Я умею печь пирожки». Демосфен давно убедился в том, что это не пустые слова: готовить Марина умела.
– Но ты не справишься одна, – только и сказал ей Демосфен.
– Не беспокойся! Если бог дал нам это кафе, он позаботится
