Марина Волчацкая
Недоеденная шоколадка
Летний вечер 9 июня выдался особенно жарким, душный воздух тяжелый и горячий, словно ложился комками в легкие и не давал облегчения, недостаток свежести и прохлады клонил в сон. Взяв вещи с лавочки во дворе и собрав игрушки, я позвала детей идти домой. Нехотя, хныча, Богдан и Юля плелись к подъезду, поднимались по ступенькам еще дольше, считая каждую и останавливаясь на лестнице и на пролетах. Во время одной из таких остановок дверь на 3 –ем этаже отварилась и показалось морщинистое лицо нашего соседа снизу- Георгия Михайловича, одинокого вдовца. Он как обычно шутил с детьми и угощал их шоколадом, а я думала…Думала, идя до квартиры, готовя ужин, за едой, укладывая детей спать и лежа в кровати с мужем, который смотрел очередное видео в интернете…
А думала я о нашем соседе, с виду милом, добродушном дедушке с грустными светло- голубыми, будто выцветшими, поблеклыми, почти прозрачными глазами. В этом году на Радуницу он рассказал мне в отчаянье о своей жизни, любви и жене. Что –то знакомо-болючее отозвалось во мне от этой истории и осознание чего важного зародилось и росло в моем сердце.
Может и Вам будет полезна эта история:
«Я был тогда молодой, высокий блондин с польскими корнями, в военной форме, в должности капитана, не сказать, что б хорош собой. Но и не так уж плох. Часть наша находилась недалеко от деревни, и мы ходили туда вечером на танцы, девчонок было много разных: и деревенские и с города к родственникам приезжающие, на любой вкус внешне и все молодые, веселые, озорные, одна лучше, другой. В один из вечеров я увидел ее.
Гордая, статная, как струна натянутая, не по годам серьезная, в легком платье в цветочек, кажущаяся еще более строгой, словно статуэтка, нет, даже статуя, холодная, отчужденная, не живая, неземная, идеальная… Эта белая кожа и жгуче-черные волосы, голубые глаза, не пересказать словами, не нарисовать на бумаге эту красоту.
Много было у нее поклонников, я был самым настойчивым, самым упрямым, решил женюсь-и женился. Жена моя была красивая и хозяйка отличная и добрая и на все руки мастерица. Мы мотались с ней и на Сахалин, и в Вологду, и в ФРГ, везде с ней уютно и сытно и тепло было. О прошлом она о своем не рассказывала почти, а я и не спрашивал и что на душе у нее, не спрашивал и счастлива ли…Казалось жена офицера это уже почетное звание и счастливая жизнь.
Жили мы хорошо, детей двоих завели: ругались редко и все больше из-за ее нерациональности. То клубники зимою купит в три дорого, то игрушку детям очередную мягкую, то подарок соседке –сережки золотые…а я деньги ценил, копил на будущее, зарабатывал я больше ее и распоряжался основным доходом сам.
Незаметно как-то спорили мы, или ссорились так, даже не знаю, из -за любви ее к сладкому, к конфетам, да к шоколадкам.
Каждый раз идя за покупками, приносила она то «грильяжные», то плитку «Красный октябрь», то «Гулливер». Меня злили такие траты, ненужные, да и не на пользу. Можно мяса было купить или молока, их бы на дольше хватило. А и от сладкого какая польза? Вес побольше? Или сахарный диабет? Ругал я ее, а она ничего не отвечала, сморкала тихо носом и на какое-то время пустые траты прекращались…
Дети выросли, старший в медицинский поступил на фельдшера и из дома улетел. Я скоро в отставку уже, квартира хорошая есть, машина. Деньги отложены на будущее.
Дома жена любимая (нет, конечно всякое бывало и погуливал, но это так все пустое, ненадолго), все такая же статная, красивая, только уже не холодная, теплая, родная, своя. Не доглядел, упустил…не сберег…а может и не берег вовсе, хоть и безумно любил.
Помню этот день, осень, но тепло, как говорят бабье лето, мы вместе шли домой, я со службы, она с библиотеки, где работала последнее время. Улыбалась. Смотрела на меня так ласково и попросила сесть отдохнуть на лавочку в парке. Глупости какие до дома совсем чу-чуть, и мы пошли домой.
А дома я решил, очередные капризы -она достала шоколадку, лежащую в холодильнике (подаренную кем-то на День Рождение еще) и положив мне ужин, сама, стала есть шоколад.
Не знаю, что меня взбесило больше, то, что вела она себя как ребенок, то что все ела этот шоколад, который для меня был чем-то непонятным и необязательным или то, что она совсем не думала о здоровье и не поужинала…Я вскочил, вырвал шоколадку и резко бросил ее на стол, потом уже осознав, что это как-то грубо, рассказывал ей, что сразу надо поужинать и сколько сейчас людей страдают от сахарного диабета и что –то еще…И чувствовал себя умным и правым.
А она соглашалась, как будто по привычке и ела ужин, а я еще долго был зол и раздосадован произошедшим. Вечером я не обнял ее, не поцеловал, не пошел в спальню и уснул на диване, а утром, когда успокоился. Выспался и забыв обо всем, пошел разбудить мою Софью …то не смог, она спала слишком крепко, белая-белая, холодная, все такая же прекрасная. Смутно помню все дальше происходившее и детей, и врачей, и похороны, и соболезнования и сколько бутылок я после осушил. Но помню эту шоколадку, открытую и надломанную, укором лежащую на столе.
Софии было 48, когда она покинула меня. Вскрытие показало внезапную сердечную смерть. Это уже потом я думал, чем была ее жизнь? Детство в эвакуации и в детском доме, учеба на библиотекаря, гордая осанка за которой скрывалась сила и боль…нерассказанная, невысказанная никому и даже мне. Жизнь офицерской жены, в постоянных переездах и заботах, в домашних делах и в детях. И маленькая слабость, а может быть и радость-шоколадка.
Я живу один уже 20 лет и каждый день покупаю шоколадки и конфеты и раздаю их детям и дарю их женщинам- потому что иногда маленькая радость не даст остановиться уставшему сердцу, наполнит день счастьем и заботой, и любовью»
Мне не спалось, было поздно или для кого- то еще нет, слеза тихонько стекала на подушку, а муж все смотрел видео в интернете.
