Риме. И все это принадлежит одному человеку!? Прямо не верится!
– Да, царь любит и умеет строить, – сказал Первосвященник и обратился к принцу Антипатру, который их встретил еще у ворот второго двора. – Теперь куда, налево или направо?
– Налево. Отец примет вас в Тронном зале, а позже мы перейдем в Агриппиев дом.
Вслед за принцем Антипатром они прошли мимо стражников у входа в Августов дом и поднялись по широкой мраморной лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, на второй этаж и оказались перед высокими двустворчатыми дверями Тронного зала.
У дверей, скрестив копья, неподвижно стояли двое галлов в черном и с красной повязкой на лбу. Увидев принца Антипатра и гостей, глава царской охраны открыл двери и пропустил их в Тронный зал.
Зал был ярко освещен огромной хрустальной люстрой, свисающей с высокого потолка, многочисленными канделябрами и массивными стоячими подсвечниками, установленными вдоль стен. Кругом все блестело и сверкало. На черном мраморном полу отсвечивались узоры позолоченных лепных орнаментов, которыми были покрыты белые стены и потолок Тронного зала. В середине зала на роскошном красном ковре стоял дубовый стол, а на нем был установлен макет будущего Храма.
Царь Ирод сидел на высоком троне из слоновой кости, покоящемся на спине бронзового вола. К трону вели шесть широких ступенек. На каждой ступеньке по бокам стояли бронзовые львы – по два с одной и с другой стороны. Словно львы охраняли последний доступ к царю. Трон, как и царская корона, были сделаны по точным образцам трона и короны Соломона, которому Ирод всячески стремился подражать. Он восхищался Соломоном и ненавидел его отца, царя Давида.
При появлении гостей Симон Зодчий прервал свой рассказ и убрал указку с макета Храма. Сарамалла, Ферорас и Птоломей отошли от стола. Царь Ирод поднялся, поприветствовал гостей и пригласил их подойти ближе к макету.
– Продолжай, Симон.
– Ваше Величество, Храм Иезеки-Эла и Зеруббаб-Эла, построенный пятьсот лет тому назад, во всех отношениях уступал Храму Соломона. И размахом, и красотой, и великолепием.
– Но не по их вине, – прервал зодчего Первосвященник, – Строить с размахом им не позволили персидские цари Кир и Дарий.
– Да, конечно, – согласился Симон Зодчий.
– Кстати, – вставил царь, – наш Симон потомок Зеруббаб-Эла. Так что мы сохраним преемственность даже в этом. Продолжай, Симон!
– Святилище на шестьдесят кубитов ниже Соломонова Святилища. И по площади Храм намного меньше. Мы стремились сохранить самое ценное от второго Храма, но при этом достичь размеров и великолепия первого Храма. Высота Святилища удвоится. Расширится вся территория Храма за счет насыпи на южном склоне горы Мориа. Храм будет окружен новыми высокими стенами. От Шушанских ворот к Масличной горе будет переброшен мост над потоками Кедрона.
– А это что такое? – спросил рабби Иссаххар, указывая пальцем на крытую колоннаду вдоль южных стен Храма.
– Это единственное новое строение на территории Храма, рабби, – разъяснил зодчий, – предназначено для почетных иноземных посетителей, гостей Его Величества.
– Рим в Иерусалимском Храме, – прокомментировал рабби Иссаххар.
– Рабби, – вмешался царь, – нам надо считаться с тем, что наше царство входит в Римскую империю. К нам часто приезжают особо важные люди из Рима и со всей империи. И прежде всего они хотят посетить Храм. Нельзя допускать, чтобы они смешивались с простым людом, как это происходит по сей день. Где наше хваленое восточное гостеприимство, рабби?! А?! Где, спрашиваю? Вот видите, не знаете как ответить. Это во-первых. А во-вторых, я не хочу, как говорит «моя пишущая левая рука», остаться в стороне от истории. Я хочу попасть в нее. Как Соломон. Я следовал во всем его образцу. И обновленный Храм станет точным подобием его Храма. Но я хочу добавить что-то новое от себя. Я трачу столько сил, средств на такую огромную работу, и что, по-вашему, не могу позволить себе новшество!?
– Ну конечно можешь, Моро, – ответил за всех Ферорас.
– Кстати, рабби, я рассчитываю не только на поддержку Храма, но и всех состоятельных жителей Иерусалима и прежде всего, разумеется, Элохима и Сарамаллы. В поддержке Сарамаллы я не сомневаюсь.
– Ваше Величество, полагайтесь на меня полностью, – сказал Сарамалла.
– Ценю, друг мой, ценю. А вот как Элохим? Поддержит ли он мое начинание? А!? Рабби!?
– Трудно ответить за Элохима. Лучше спросить его самого.
– Ну а где он? Исчез бесследно. На строительстве будут заняты десятки тысяч людей. Всю эту ораву надо кормить и поить. Притом вдоволь, чтобы могли таскать камни. Люди Элохима могли бы обеспечить их мясом, сыром, маслом. Не так ли, рабби? Он же у вас главный поставщик жертвенных животных для Храма.
– Не знаю. Скорее всего Элохим не останется в стороне. Но лучше подождать его самого. Когда работы начнутся?
– Думаю, где-то после пасхи. Сарамалла, успеем заготовить все строительные материалы к тому времени?
– Постараемся, Ваше Величество. Уже подготовлено очень много из того, что нужно. Но для верности лучше говорить о конце весны и начале лета.
– Ну и отлично, – сказал царь и саркастически прибавил: – Надеюсь, рабби, Элохим до лета появится.
– А как со средствами? Хватит ли? – спросил Первосвященник.
– Ну что скажешь, Птоломей? – обратился царь к своему главному казначею.
– Ваше Величество, справимся, если чуточку поднять налоги на имущество. Напомню, что три года назад, после засухи, мы сократили все налоги на треть. Теперь, когда народ процветает, не помешало бы их повысить на столько же. А еще ввести новые налоги, например, на продажу мяса, масла, шерсти.
– Люди станут роптать, – сказал Эл-Иазар бен Боэтий.
– Не станут. Я объясню народу. Выступлю перед ним в последний день Хануки. И вы обещали мне свою поддержку.
– Договоренность остается в силе, – подтвердил Первосвященник.
– Симон, ты меня знаешь. Если понадобится, я извлеку все золото Дворца, но дело доведу до конца. Продам желтый бриллиант парфянскому царю.
– Надеюсь, дело не дойдет до этого, – сказал Первосвященник.
– Ну что тогда, дорогие гости! Пора нам пировать. Как там, Пато, столы уже накрыты?
– Все готово, абба. Люди давно ждут нас.
– Ну, в таком случае нечего медлить, – сказал царь. – Пройдемте к столу!
Он встал с трона, спустился по ступенькам и, пройдя мимо, снял корону и небрежно повесил ее на макет Храма, а затем направился к дверям. Принц Антипатр ринулся за ним. Царь, заметив его, тихо прошипел:
– Эти иудеи такие неблагодарные твари! У тебя все готово?
– Да, абба. Виночерпий уже предупрежден.
Все последовали за ним.
Уже во дворе, между Августовым и Агриппиевым домом, Йешуа бен Сий сказал рабби Иссаххару:
– Рабби, кажется, вы все еще не в духе.
– Нет, нисколько. Дело доброе. Но не могу утверждать то
