и защитит их от скорой гибели. Но ведь позади их кони с длинными шеями, а перед ними бесплодная пустыня. Инандж-хан преследовал разбитых до Нашджувана, опьянев от истребления, жаждущий их крови. Весь тот день он рубил мечом их спины и сеял среди них смерть, преследуя их в каждой норе и извлекая их из любого убежища.
Живым стало удовлетворение от их гибели, ярость же умерла.
К концу дня он достиг Нашджувана, а туда удалилась группа татар, обломков, размельченных жерновом войны; они стояли у ворот Нашджувана и звали Абу-л-Фатха. Однако Абу-л-Фатх отказался впустить их после того, как очернил свое лицо краской отступничества и оделся в одежду безбожия, так что ухудшил [свою судьбу] потерей обоих миров. И когда татары увидели, что огонь преследования достиг рва, они стали бросаться в воду, а Инандж-хан вместе с теми, кто прибыл с ним на самых быстрых конях, остановился и стал поливать их дождем [стрел] из тучи луков, /83/ пока они не утонули и не отправились в вечный огонь.
Когда он (Инандж-хан) вернулся в свой лагерь с победным знаменем и славой, достигшей экватора, то отправил к правителю Насы посла с радостной вестью, что Аллах помог ему достигнуть желаемого и направил его стрелы прямо в цель. Он отправил с ним (послом) десять татарских лошадей в качестве подарка и десять пленников и предписал ему (Ихтийар ад-Дину) осадить Нашджуван и очистить его от Абу-л-Фатха. Он осадил его и овладел им, а Абу-л-Фатх погиб, сжатый в тисках. «Он утратил и ближайшую жизнь и последнюю. Это — явная потеря!»[322].
Инандж-хан направился в сторону Абиварда[323], а в душах [людей] уже укрепилось почтение к нему. Он собрал харадж Абиварда, и никто не оспаривал этого. Там к нему примкнули предводители войск султана из тех, кого подстерегали опасности и скрывали ущелья и долины, таких, как Илтадж-Малик, Тегин-Малик, Бекшан Ханкиши, амир-ахур Кочидек, ал-хадим Амин ад-Дин Рафик и другие.
Он вернулся в Насу, и отряды его стали больше, а количество его сторонников и войск умножилось. Его прибытие туда совпало со смертью Ихтийар ад-Дина Занги. Он (Инандж-хан) потребовал от его преемника, чтобы тот предоставил ему харадж Насы за шестьсот восемнадцатый год[324] в качестве подмоги для снабжения присоединившихся к нему людей из войск султана. Тот добровольно или из страха согласился на это, и Инандж-хан собрал налог и распределил его между ними. Отсюда он отправился в Сабзавар[325], один из округов Нишапура, где [находился] Илчи-Пахлаван[326], захвативший здесь власть.
Инандж-хан стремился отнять у него Сабзавар, и они сошлись в сражении близ города. Битва закончилась поражением Илчи-/84/Пахлавана, и бегство привело его к Джалал ад-Дину, который тогда находился в глубине Индии. Могущество Инандж-хана усилилось, и власть его распространилась на самые отдаленные области всего Хорасана и на все остальное, уцелевшее от смут.
Затем Куч-Тегин-Пахлаван, находившийся в Мерве и завладевший его остатками[327], которые пощадила судьба, переправился через Джейхун в Бухару, неожиданно напал здесь на начальника отряда татар и убил его. Тогда пришла в движение присмиревшая было смута и разгорелась угасшая злоба. Они (татары) в количестве десяти тысяч всадников выступили против него и разбили его. Бегство привело его в Сабзавар, где находился Йекенгу, сын Илчи-Пахлавана[328]. Они оба остановились там и сговорились направиться в Джурджан и присоединиться к Инандж-хану, который в это время находился поблизости от него. Они прибыли к нему, а вслед за ними гнались татары. Оба они колебались между двумя желаниями: принять бой или бежать дальше — и меняли ход своих коней от шага до рыси. Они застали его (Инандж-хана) в ал-Халка — открытом пространстве между Джурджаном и Астрабадом, достаточно обширном для маневрирования и битвы.
Татары прибыли через два дня после них, и обе стороны выстроились в боевом порядке. Затем разгорелось горнило битвы и смешались подчиненные и возглавляющие. Были видны мечи, достававшие мозги из черепов, и копья, лизавшие кровь из сердец. Но вскоре поднялась туча пыли и скрыла предметы от глаз, так что нельзя было отличить копья от щитов. Из известных воинов и прославленных героев в этот день погибли за веру Саркангу[329] и амир-ахур Кочидек, равные в ударах мечом и копьем. И окрасилась /85/ земля в цвет анемонов от разбрызганной крови шей и плеч. Наконец, подкосились ноги тюрок, и они частью попали в плен, а частью погибли. Инандж-хан, пришпорив коня и освободившись от [лишнего] груза, устремился в путь, пока не добрался до Гийас ад-Дина Пир-шаха, находившегося в Рее. Тот обрадовался его прибытию и признал его заслуги. Он постоянно оказывал ему почет, пока Инандж-хану не пришло в голову посвататься к его матери, что вызвало удаление от желаемого и имело последствием стыд и порицание.
Он (Инандж-хан) прожил после этого лишь несколько дней. Говорят, что к нему подослали кого-то, кто дал ему отравленную настойку и оставил его поверженным на его постели, а правда ли это — Аллах знает лучше. Он был похоронен в Ши'б Салмане в области Фарс, а это — известный мазар.
Сражение в Джурджане произошло в шестьсот девятнадцатом году[330]. Я также присутствовал там, и превратности войны забросили меня к испахбаду 'Имад ад-Дауле Нусрат ад-Дину Мухаммаду ибн Кабуд-Джама[331], находившемуся в крепости Хумайун. Он принял меня с почетом, и я оставался у него несколько дней, пока дороги не стали безопасными и он не направил меня под охраной в мою крепость.
Глава 32
Рассказ о положении сына султана, владетеля Ирака Рукн ад-Дина Гурсанджти, и о том, что с ним произошло
Упомянутый присоединился к султану во время его отступления в Ирак. Бегство после поражения при Фарразине привело его к границам Кермана, на который распространялась его власть /86/ и где исполнялись его распоряжения. Он оставался здесь в течение девяти месяцев и вершил дела в землях Кермана, распоряжаясь по своему усмотрению его налогами и деньгами, пока его не охватило желание вернуться в Ирак. Здесь ему изменило счастье и разбилось его огниво. Он отправился туда, идя своими ногами навстречу гибели. Подъехав к Исфахану, он получил известие о том, что Джамал ад-Дин Мухаммад ибн Аи-Аба ал-Фарразини[332] задумал захватить Ирак и собрал в Хамадане некоторое количество иракских тюрок, проходимцев, зачинщиков смут, таких, как Ибн Лачин Джа-кырджа, казначей (хазинадар) Айбек, Ибн Карагез, Нур ад-Дин Джабра'ил, Ак-Сункур ал-Куфи,
