я расскажу вам то, что вы хотите знать, если вы поделитесь кое-чем из личной жизни.
Значит, вот в чем причина, почему ее предшественники отказывались продолжать психотерапию. Карл был хитер и коварен. Он сближался с ними, возможно, даже преследовал. Ее коллеги не знали, как справиться с такой ситуацией, и пугались. В профессиональных кругах спокойное, на первый взгляд, добродушное и заинтересованное поведение Карла называлось «пассивно-агрессивное». В такой ситуации достаточно разговора с супервизором, который посоветовал бы ей немедленно отказаться от этого пациента. За свою карьеру Роза видела немало психотерапевтов, которые перегорали и затем вовсе отходили от дел. Но она была слишком опытна, чтобы ввязаться в такую опасную игру квипрокво[10]. Чем больше Карл узнает о ней, тем больше будет использовать свои знания против нее.
— Познакомься мы при других обстоятельствах, я бы с удовольствием поболтала с вами о своей личной жизни, но не во время наших сеансов, — ответила она. — Мы должны сосредоточиться на ваших чувствах.
— Мои чувства в обмен на ваши — вот мое предложение. — Карл посмотрел в окно, словно его все это не касалось.
Она его потеряла.
— Я хочу предложить вам ассоциативное упражнение. Я называю вам…
— Нет. — Он по-прежнему смотрел в окно. — Я уже сказал, что расскажу только тогда, если вы мне что-нибудь расскажете.
— Хорошо. — Роза сохраняла спокойствие. Продолжать говорить в этой ситуации бессмысленно. Она должна задействовать визуальные раздражители. Поэтому она поднялась, подошла к флипчарту и фломастером разделила белый лист бумаги на две половины.
— Мы можем воспользоваться моментом и изобразить чувства, которые вы сейчас испытываете, графически. Слева ваша зона комфорта, а справа так называемая нейтральная территория. Какие картинки приходят вам спонтанно на ум, когда вы…
— Никакие.
Роза закрыла фломастер и подошла к книжной полке на противоположной стене, где стояло несколько пластиковых фигурок. Астерикс, Идефикс, Микки-Маус, принцесса, ведьма, овечка и смерть в черном плаще.
— Или мы изобразим ваши чувства на столе как на сцене. Какие из этих фигурок могли бы символизировать вашу злость, ярость? Какие — любовь, страсть, страх или самовлюбленность?
Карл бросил взгляд на фигурки.
— Это все ерунда. Я не пятилетняя девочка, чтобы играть с куклами.
— Правильно. Со взрослыми эта игра работает по-другому… — Она не закончила предложение и поставила принцессу обратно на полку.
Он посмотрел на Розу:
— И как же?
Она помедлила с ответом.
— Этот прием называется экстернализация. Мы договоримся о какой-нибудь воображаемой фигуре, например вашей агрессии, и выберем для нее образ. Многие клиенты часто используют дьявола, карлика или смерть. — Роза пододвинула свободный стул к столу. — Мы пригласим это существо присесть к нам и возьмем у него интервью.
Карл покосился на пустой стул.
— Что мы будет спрашивать?
— Например, почему агрессия так часто приходит к вам. В каких ситуациях? Когда исчезает.
— А что еще?
— Интервью нельзя спланировать. Многие вопросы появляются спонтанно. — Роза вернулась на свое место. — Как будет выглядеть ваша агрессия? Как смерть?
— Как белая голубка.
В первый момент Роза подумала, что он издевается, но по серьезному выражению лица поняла: Карл не шутит.
Белая голубка была красивой птицей — по крайней мере, в ее глазах. В определенном смысле спокойной, миролюбивой и… возможно, даже священной.
— Тогда пригласим голубку присесть к нам за стол.
Он немного подумал, потом покачал головой:
— Нет, это какая-то ерунда.
Роза взглянула на часы. Время почти вышло, а она ничего не достигла, кроме того что отклонила его вербальные попытки сближения. Но, по крайней мере, она выяснила одну вещь: в его глазах агрессия была белой голубкой — птицей женского рода.
Наверняка Карл не хотел соглашаться на ассоциативную игру, визуальное упражнение с флипчартом, прием психологической сцены или экстернализацию не потому, что все это казалось ему ребячеством. Он точно знал, на что направлены эти методы: побольше выведать о его детстве. Ему было стыдно говорить с ней об этом, не хотелось узнать о себе что-то новое.
Теперь и Карл посмотрел на часы.
— Продолжим в следующий раз?
— Конечно, у нас впереди много работы. Но в заключение у меня есть к вам просьба.
— Принести на следующий сеанс свои фигурки? — вопрос прозвучал саркастично.
— Не нужно. Я хотела попросить вас о другом.
По ее мнению, Карл блокировал терапию потому, что чувствовал себя скованно во время разговора тет-а-тет и не мог говорить о своем детстве. Но существовала возможность обойти это препятствие.
Роза поднялась, достала из ящика другой, старый диктофон, вставила в него новые батарейки и кассету на пятьдесят минут.
— Я дам вам его с собой. Когда останетесь один и вам никто не будет мешать, вы можете наговорить на него свои чувства, если захотите.
Карл взял прибор.
— А что с кассетой?
— Если хотите, бросьте кассету в мой почтовый ящик. Ее буду слушать только я, больше никто.
— Не думаю, что запишу что-нибудь.
— Вы и не обязаны.
— Ладно. — Карл медленно засунул диктофон в карман джинсов.
В последующие четыре недели Карл хотя и отменял сеансы, но несколько раз приходил к ее дому и бросал кассеты в почтовый ящик: в общей сложности их оказалось пять.
Он покупал точно такие же кассеты и наговаривал на них материал, от которого у Розы захватывало дух. Теперь она могла догадаться, откуда у Карла те ужасные шрамы от ожогов. Она знала, следующий сеанс будет одним из самых содержательных.
Часть вторая
Вторник, 24 мая
В изучении болезней совершен такой большой прогресс, что становится все труднее найти абсолютно здорового человека.
Олдос Хаксли
14
За прошедшую ночь Хелен не сомкнула глаз. В состоянии полудремы, страха, сомнений и упреков себе самой у нее в голове постоянно крутились одни и те же мысли.
Пусть это и звучит абсолютно неправдоподобно, но Франк действительно мог подарить Анне Ленер то кольцо. У ее мужа была связь с ее клиенткой? Если да, с каких пор они вместе и зачем Анна вообще пришла к ней? Возможно, Анну похитил один из ее бывших дружков с целью отомстить Франку. Возможно, преступник даже клиент Хелен.
Чем больше она об этом думала, тем сильнее росло ее недоверие к Франку. Она не может рассказать ему о похищении. Не только кольцо с гравировкой вызывало у нее подозрение, но и выписка по счету кредитной карты, презервативы в его сумке и ключ от чужой квартиры. Возможно, у него были и другие тайны, о которых она не имела ни малейшего понятия.
