отставил рюмку, протянул через стол ладонь.
— Костя.
Я не стал выкобениваться и пожал.
— Юрий, — представился второй гость.
Вот его руку мне пожимать не хотелось совсем. И я слегка замешкался. Он смутился, но ладонь не убрал. Сказал, глядя виновато:
— Ты это, не обижайся. Мы же не по злобе. Мы люди подневольные, сам понимаешь. Что приказали, то и делаем. Не держи зла.
Пусть, то, что они делали, мне не нравилось вовсе. Слова его были отчасти справедливы. Я переступил через себя и пожал ладонь. Сразу как-то стало легче на душе. А потом мы вздрогнули. И не один раз.
Через две бутылки. Куратор слегка осоловел. Расстегнул ворот рубашки, ослабил галстук. Я задал вопрос, который давно рвался с языка:
— У Врача был?
Он как-то вмиг закаменел. Хлопнул рюмку вне очереди, не чокаясь. Сказал неохотно:
— Был.
Потом поднял на меня глаза.
— Я ж тебе теперь по гроб жизни обязан. Я же сдох бы, если не ты.
Он догнался еще порцией коньяка.
— Я же знаешь, как тебе благодарен…
И хлопнул стопкой по столу.
Благодарен. Как же. Сейчас благодарен, а потом барин прикажет и что? Мы люди подневольные, ты Серый не обижайся! Так? Знавал я чем кончается такая благодарность. Еще в первой своей жизни знавал, в те далекие девяностые, которые в этой жизни не наступили. Так ясно знавал что…
Наверное, я изменился в лице. Лис едва заметно покачал головой и все-таки пнул меня под столом. Я закусил губу, чтобы не сболтнуть лишнего. Нельзя было об этом сейчас говорить. Никак нельзя.
Дружеский настрой как-то сразу испортился, сошел на нет. И это почувствовали все. Гости посидели еще минут пятнадцать и стали собираться.
На прощание Костя спросил:
— Сергей, а лечить ты умеешь? Так, чтобы без операции, без химии. Чтобы раз! — Он сделал рукой жест, словно вынимает из своего легкого комок, а после откидывает его в сторону. — И все!
Я покачал головой.
— Нет. Не умею. Я пока вообще не знаю, что умею, а что нет.
Он хлопнул меня по плечу. Дружески, без надменности.
— Ты это, учись. Пригодится.
* * *
Едва за ними закрылась дверь, едва темные фигуры неуверенным шагом скрылись за забором, атмосфера в доме резко изменилась. Влад от гнева пошел алыми пятнами, сжал кулаки.
— Не обижайся, не держи зла! — Передразнил он и выплюнул сквозь зубы: — Скоты!
Лис неожиданно взъерепенился:
— А что ты от них хотел? Лев знаешь где всех их держит?
Он выставил вперед кулак и сжал так, что костяшки пальцев побели.
— Он, тварь, людям в душу плюет, как…
И Лис махнул рукой. Вернул на стол бейлис, спросил у Вики:
— Будешь?
Девчонка поднялась, выхватила у него из рук бутылку.
— Нет, — произнесла она твердо, — и вам хватит. Ложитесь лучше спать. Вот посмотрите, завтра утром к нам новые клиенты пойдут. Я там с зельем слегка перемудрила…
Она расхохоталась в голос.
— Думаю, нашим дамам понравится и их мужьям тоже.
Скоро мы все расползлись по кроватям. А утром к нам заявился муж Анжелы Аркадьевны.
* * *
— Николай Андреевич, — представился он, но руку для пожатия не протянул.
Я тоже не стал напрашиваться. Влад и Лис еще с утра укатили в город. Поэтому я сам пригласил клиента в дом, пропустил вперед, мысленно вознося хвалу высшим силам, что успел уже нацепить и парик, и маскарадный костюм.
Я шел следом, вспоминал вчерашние слова Вики и мысленно гадал, что именно привело к нам этого уважаемого человека. Заодно и рассматривал его со спины.
Муж Анжелы Аркадьевны был стопроцентным папиком. Папиком классическим, почти карикатурным. Низенький, толстенький, одышливый, лысоватый, возрастом под шестьдесят, а то и чуть за.
Меня он отчего-то смущался. В комнате, где нас ждала Вика, совсем стушевался. Впрочем, ненадолго. Занял предложенное ему место и попросил:
— Мастер, можно нам поговорить, э-э-э-э, тет-а-тет, без девушки. Так сказать, с глазу на глаз. — Он покосился на девчонку, тягостно вздохнул и уточнил: — Понимаете ли, у меня к вам чисто мужской разговор.
Я только хотел сказать, что да, конечно, тет-а-тет, так тет-а-тет, но Вика не дала мне и рта открыть.
— От меня можно ничего не скрывать, — сказала она спокойно, — я предполагала, что вы придете. Ваша супруга пила вчера зелье…
Последние слова прозвучали интригующе, по крайней мере для меня. Клиент же явно понимал, о чем речь, кивнул и смутился еще сильнее, бросил на меня беспомощный взгляд.
Я сказал, чтобы хоть как-то его успокоить:
— Виктория моя помощница. Она у нас травница и главный составитель зелий. Возможно, как раз она и сможет вам помочь.
Что-что, а брать инициативу в свои руки Николай Андреевич умел мастерски. И получать желаемое тоже. Он быстро успокоился, обдумал сложившуюся ситуацию и сказал Вике, тщательно подбирая слова:
— Вчера моя супруга проявила удивительную, э-э-э-э, прыть. Хм, ночью. Как бы вам это получше объяснить… В постели…
Я его прекрасно понимал. Нелегко говорить с совсем еще зеленой девчонкой на подобные темы. Впрочем, Вика оказалась не так проста и не смутилась вообще.
— Понимаю, — сказала она серьезно. — То, что вчера пила Анжела Аркадьевна, обладает свойствами афродизиака.
Клиент встрепенулся, уткнул в девчонку палец, торжественно произнес:
— Вот! А есть нечто подобное, э-э-э-э…
— Для мужчин? — Завершила за него моя помощница и ответила утвердительно: — Есть. Вам нужно?
Он не стал тратить время на политесы, спросил в лоб:
— Сколько это будет стоить?
Вика назвала. Это было куда меньше, чем передала с извинениями Анжела, но все же… У меня отвисла челюсть. Николай Андреевич воспринял ее ответ, как должное. Достал толстенький бумажник, отлистал.
— Когда будет готово?
— Завтра, утром.
— Я пришлю водителя.
Он встал, собираясь уходить.
— Погодите, — остановила его Вика.
Она убежала на кухню, но вскоре вернулась с полнехонькой трехлитровой банкой. И я, и наш гость сразу поняли, что там. Он расплылся в довольной улыбке.
— Вчерашнее? — Спросил с надеждой?
Вика кивнула.
— На ночь, один стакан. Хранить в холодильнике. Неделю точно выдержит.
Первый раз мне доводилось видеть, чтобы клиент уходил таким счастливым.
* * *
Когда за ним закрылась дверь, я обернулся к девчонке.
— Что ты там нахимичила вчера? Какой афродизиак? Обычные
