несколько лет безуспешно ловят в этих четырёх провинциях, где он приговорён. И в-третьих, Хаара действительно дерзкий, умный и до последней степени бесстрашный человек. Но он импульсивен. Задумать такую операцию он мог, но с такой чёткостью провести её на деле… Сомнительно. Лоскут кожи вырезан из груди младшего хранителя печати не случайно. Кто-то знал, что это такое. И уж, конечно, не Хаара.
– Ключ?
– Половинка ключа. И применять его без второй половины смертельно опасно. Кроме того: вживить лоскут в тело так, чтобы он не обуглился, могут три-четыре человека во всей империи. Во всяком случае, из тех, кто мне известен.
Человек в накидке всадника потёр тыльной стороной ладони подбородок.
– Никак не могу привыкнуть к лицу без бороды…Что-то известно о пропавшем стражнике?
Корлис кивнул:
– Поступил на службу три месяца назад под именем Дин. Способности показал выше средних, не более того. Судя по тому, сколько он тут накрошил, а очень похоже, это его работа, – скрывал истинные способности. Зачем? С другой стороны, именно поэтому в живых бы его не стали оставлять ни при каких обстоятельствах. И если в сундуке…
– Я не могу вам сказать, что там, Корлис. Тем более, что это никак не приблизит вас к решению загадки. Скорее, напротив, всё запутает…
В голосе Терла послышалось раздражение:
– Что в сундуке – не знает хранитель печати; что там – неизвестно императору…
Глаза Корлиса широко раскрылись.
– Вы говорите это мне, Терл? Вы, тайный советник императора, говорите мне, что имеете тайны от самого императора?!
– Я скажу вам больше: нас уже не устраивает этот человек на престоле.
Губы Корлиса приобрели фиолетовый оттенок. Он невольно оглянулся, хотя прекрасно знал, что никто не посмеет приблизиться к нему, пока он разговаривает с кем-то из своих тайных агентов.
– Нас?.. Вы сказали «нас»? То есть, это заговор с целью свержения власти императора и, видимо, этот день уже близок. Вы привязываете меня к себе?!
– У меня нет выбора. Я не могу допустить, чтобы вы послали донесение начальнику сыска империи. Он глуп и разжирел от безделья, но у него звериный нюх на непонятное. Он может помешать.
Корлис оглянулся. Восемь человек в полном вооружении готовы были выполнить любую его команду. Тайного советника императора сопровождали двое в одежде монахов из далёкого горного и самого бедного монастыря. Они сидели на корточках и блаженно жмурились, подставляя солнцу загорелые лица.
Корлис перевел взгляд на Терла.
– Насколько я понимаю, они вообще безоружны?
Терл кивнул:
– Устав монастыря запрещает им брать в руки оружие, и они чувствуют к нему отвращение. Впрочем, если вы сделаете неверный выбор, то половина ваших людей не сумеет даже пошевелиться. Вторая половина пошевелиться успеет…
Только сейчас Корлис обратил внимание, что свободно опущенные руки монахов касаются кончиками пальцев камней под ногами.
Бритый глубоко вздохнул:
– И кто же после… после всего этого… займёт место начальника сыска империи?
– Никто не справится с этой должностью лучше вас, – твёрдо заверил Терл.
Корлис опять вздохнул, на этот раз коротко, и, повернувшись, махнул рукой своим людям, чтобы подобрали убитых стражников и сложили на повозки.
Глава девятая
Отряд Хаары пробирался по лесу почти в сплошной темноте. Корни деревьев, выходя из каменистой почвы, искали пищу в воздухе и, не находя её в достатке, причудливо переплетались в змееподобные клубки.
Хаара, споткнувшись и упав не то в четвёртый, не то в пятый раз, подошёл к Умлату и свистящим шёпотом сообщил:
– Не пройдём мы здесь… Надо ждать рассвета или выходить на тропу.
И, поднеся руку ко рту, издал шипение лесной кошки коак, промахнувшейся в прыжке. Послышались облегчённые вздохи – и уставшие люди повалились на землю.
Умлат расположился в естественном кресле из корней, в котором нашлись даже подлокотники. Хаара сел под дерево напротив и, опершись спиной на ствол, вытянул ноги.
– Если в сундуке не чистое золото или камни, то я бы его бросил.
Умлат усмехнулся:
– Я сам не знаю, что там, но обменять это на три-четыре веса золота – думаю, будет несложно.
Хаара оживился:
– Тогда ладно, тогда понесём…
Умлат потёр лоб:
– Другое плохо: погоня за нами будет до тех пор, пока нас не перебьют. Или же – пока мы не избавимся от сундука. А продать мы его сможем только в одном месте. Во всяком случае, только одно такое мне известно. А тут ещё твой знакомец… Ладно, попробуем помощь попросить. Куда нам дальше, чтоб в болото не попасть?
Хаара ткнул рукой в темноту. Умлат выпрямил спину и, обхватив пальцами плетёные поручни, прикрыл глаза. Через некоторое время корни – сначала под ладонями, затем вокруг тела сухопарого – засветились тусклым зеленоватым светом. Свечение постепенно усилилось и стало принимать очертания светящейся тропы, в ту сторону, куда указал Хаара.
Хаара приоткрыл рот:
– Ты колдун?
– Нет. Лес такой же живой, как и ты, только по-другому. Я попросил – он помог.
– А если я попрошу, тоже поможет?
– Почувствуй себя деревом, он тебя поймёт. А там уж поможет, не поможет – от него зависит.
Хаара опять издал шипение лесной кошки коак, в конце добавив в него удовлетворённое мурлыканье. Отряд зашевелился и, почти бесшумно выстроившись, двинулся по светящейся тропе.
– А раньше нельзя было у леса помощи попросить? Мы бы уже во-о-он где были, – в голосе рыжего проскользнули недовольные нотки.
– В каждой хорошей стороне дела скрыта плохая, – философски заметил сухопарый, перешагивая через лежащий поперёк тропы ствол дерева.
Дальше пошли молча. Лес жил своей обычной ночной жизнью. Время от времени слышался задушенный хрип мелкого зверька или звенящий всхлип ночной птицы, и кто-то расставался с жизнью, чтобы продлить жизнь другому, которому сегодня повезло больше…
Тоненькая паутинка, задетая плечом Хаары, порвалась и издала звук, напоминающий стон.
– Ну вот и плохая сторона, – скривился Умлат. – Что-то слишком быстро.
Хаара с недоумением держал в руках кусок паутинной сети. При лёгком подёргивании она издавала звук натянутой струны.
– Что это?
– Скорее всего, твой лесовик хочет продолжить знакомство. Вряд ли наша погоня способна на такое.
Следующая сеть, висящая поперёк тропы, была значительно толще, и Хаара порвал её уже с некоторым усилием, с отвращением содрав с пальцев липкую паутину.
– Ну и что? Следующую будем мечом рубить?..
Умлат огляделся и, свернув со светящейся тропы в чащу, подошёл к настоящему лесному исполину – с засохшими обломками сучьев до середины высоты дерева и мощной тёмной шапкой кроны, возвышавшейся, как остров, над более светлым зелёным океаном. Ладони сухопарого заскользили по шершавой коре, то ли читая
