связаться и поговорить с моими родными на Земле, учусь этой стелющейся магии на другой планете. Я тут уже два месяца, как живу. Ты первая, кого я вижу своим внутренним зрением. Почему ты не пришла через хоган ко мне? Пропустила срок?
Алин переваривала информацию, никак не могла решиться признать, что разговор с прототипом — это правда: «Может, это галлюцинация так начинается? Чтобы свести меня с ума?»
— Ты, хоть скажи, как тебя зовут? И с кем ты здесь живешь? — звучал голос.
Алин решила, что эти вопросы безопасные и ответила:
— С сыном Аресом. А муж на Земле, он сюда не может вернуться, потому что его прототип погиб.
— Я вижу, что ты в овраге, заваленном ветками. Ураган тут у вас. Что происходит на твоей планете?
— Похоже, что Дух Набхи готовится уничтожить людей, так говорит Шаман. Мы пытаемся спастись.
— Я помогу тебе выбраться. Слушай: я скажу в какую сторону тебе вылезать, я вижу все, что вокруг тебя.
Алин обрадовалась: помощь от прототипа с далекой планеты — это лучшее, что с ней случилось за сегодняшний вечер.
— Веди, Карин. Я очень хочу, чтобы я и мой, сын выжили.
Глава 6. Что решит планета?
4:35
Отчаяние — это чувство бессилия. Учитель не должен был поддаваться отчаянию, но и противостоять ему было трудно. Он терял друзей на Земле. Но здесь, здесь он хотел начать все заново. Когда же злой рок оставит его в покое? Его лучший друг Йееелоупух принес себя в жертву ради их спасения. Какие-то доли секунды — и уже ничего не вернуть назад.
Сэм молча плакала. Капли воды стекали по ее волосам, незаметно смешиваясь со слезами. Но он видел. Он подошел и обнял ее за плечи. Почувствовал нервное содрогание всего тела и прижал ее сильнее к себе. Слова были лишними.
Плотбот причалил к берегу, расслабляться было некогда. Йурий развел костер, чтобы люди могли побыстрее высушить вещи.
Лиалия и Сэм растирали детей и сушили мокрую одежду. Они очень обрадовались, что почти все вещи уцелели и оказались сухими, уложенные в специальной упаковке. Дюшон-отец занялся палатками и через некоторое время испуганные и уставшие дети были уложены спать. Лиалия и Сэм тоже ушли спать. Учитель и Дюшон-старший остались охранять лагерь. Было видно, что стихия еще бушевала. Конечно, на Тихом острове всегда очень спокойно, недаром местные так назвали его. Однако, сейчас в небе безостановочно грохотал гром, разрывая темноту всполохами молний.
Вдруг Дюшон-старший замер:
— Слышишь? — обратился он к Йурию.
— Да. Что бы это могло быть?
Они слышали треск веток и приближающееся рычание. Все спрятались за высокие кусты, и вскоре увидели стаю животных, похожих на крупных зеленых волков. За все время пребывания на Набхи Йурий никогда таких зверей не видел. Посильнее сжав в руках большую палку, он приготовился дать отпор. Но Дюшон его остановил: он был спокоен и даже немного улыбался:
— Ты что? Эти? Эти и мухи не обидят! Они же травоядные. Видишь? Зеленые! Других я тут никогда и не встречал. Все зеленые — милейшие создания.
— Кто они?
— Их называют дхатами. По преданию, они олицетворяют и охраняют жизненную силу. Скорее всего, они пришли к нам на помощь.
— Нам нужна помощь?
— Похоже, да, — Дюшон показал влево. Теперь стало понятно, откуда шел рев и треск: пять шатающихся силуэтов приближались к лагерю.
«Обезумевшие с соседней визитницы тоже здесь? Где ты теперь, мой славный друг Пух? Как же тебя мне не хватает,» — горестно подумал Йурий, вспомнив, как ловко тот справлялся с монстрами в кафе.
— А как же «и мухи не обидят»? — сказал он вслух, но Дюшон-старший уже ринулся навстречу незваным гостям. Дхаты окружали врагов в кольцо. Кроме гула стихии и рева монстров, ничего не было слышно, но обезумевшие хватались за головы и закрывали уши: зеленые волки действовали на уровне тонких вибраций, неподвластных человеческому сознанию. Мужчины смело кинулись в бой. С помощью дхатов враги были повержены.
— О, Боже! — Сэм подбежала к Учителю. — Лиалия, скорее неси аптечку.
Йурий немного шатался. По его лицу бежала струйка крови.
— Сэм, все хорошо. Жить буду! — улыбнулся Учитель, но все равно предоставил себя заботливым и нежным рукам любимой.
***
Спартак уютно устроился в своём убежище. Голос бури едва пробивался через надежные стены хогана. Мягкий свет позволил рассмотреть добычу.
Спартак хорошо разбирался в драгоценных камнях. Сегодня удача послала ему аквамарин. Слёзы моря. Камень русалок и сирен, талисман, привлекающий успех, оберег от зла, не терпящий лжи. Царский подарок судьбы, который предвещает благополучие в новой жизни. Спартак ликовал.
Ограненный рукой умелого мастера, самоцвет, казалось, излучал свет, а не отражал его. Спартак не мог на него налюбоваться. Он поворачивал кольцо и так, и этак, очарованный игрой камня. Волны света, исходящие из его зеленовато-голубых недр, наполняли хоган, тянулись наружу, успокаивая, околдовывая. Они поглотили отзвуки бури, и Спартак услышал негромкий смех, струящийся, словно переливы серебряных колокольчиков. Померещилось? Он прислушался. Нежный, хрустальный смех лился снаружи, призывая его к себе. Спартак вышел из своего убежища.
От бури не осталось и следа, только густой туман, словно сотканный из лунных лучей, клубился вокруг. Прелестная белокурая девушка протягивала изящные ручки навстречу Спартаку. Её огромные зеленовато-голубые глаза искрились нежностью. И он пошёл к ней.
Она обвила его шею руками и закружила в танце похожем на вальс. Её лучистые глаза дарили покой и счастье. Прелестница смеялась всё громче — и вот уже всё быстрее и быстрее кружится пара в колдовском вихре танца, несущего их неведомо куда, всё дальше и дальше над лесом, над облаками. Больше нет ни земли, ни луны, ни пространства, ни времени. Нет ничего кроме её прекрасных глаз и нежного смеха.
Он не мог бы сказать, сколько продолжалось это наваждение. Пять минут? Час? Два?
Последнее па… девушка тихо расплетает руки и мягко отстраняется, медленно отдаляется, уплывает от него, тает в лунном сиянии. Уже нельзя различить черты её лица. Только глаза стали еще ярче. И всё ещё тянутся к нему её тонкие руки, и блестит на пальце камень аквамарин…
Всё исчезло, всё рассыпалось. Не было больше ни нимфы, ни лунного света. Вокруг лишь вода, в которой судорожно забил руками Спартак. Жуткий рёв бури обрушился на него. Вода везде. А вместо нежных рук тянутся к нему чёрные, свирепые морские волны. И нет спасенья от их смертельных объятий. Крик ужаса, его последний крик, смешался с воем урагана.
4:45
Алин пролезла между толстых стволов, даже под руководством Карин в полной темноте это было непросто сделать. Отблески молний постоянно сверкали над верхушками деревьев, яркие вспышки озаряли все вокруг. В воздухе стоял запах гари.
— Там горят дома, — прозвучал голос Карин.
Порывы ветра были очень сильны, треск сучьев не прекращался. Карин помогала обходить опасные места, но сломанных деревьев было много. Алин то проползала под ними, то перелезала через них.
— Сестренка, я бы без тебя не выбралась, — с благодарностью сказала Алин добравшись до поселка.
Вдруг яркая вспышка озарила силуэт мужчины, который держал в руках какой-то причудливый предмет похожий
