говорить стала тише.
— И предполагаю, что сейчас ты находишься в отдельной палате…
— Да, перевели вчера, — не стала отпираться мама. — Тебе лечащий врач рассказал?
— Конечно, а кто же еще.
Не говорить же ей про Новака? Пусть я не понимала Матвея, но тут была уверена, что он поступит именно так. То ли потому, что ему жмет карман, то ли хотел показать, что не настолько плох… Не знаю.
— Я постараюсь приехать к тебе завтра, хорошо? — решила сменить тему разговора. Я не знала, что сказать на то, с чего это вдруг ее лечат в таких комфортабельных условиях.
— А я тебя жду что ли? — съязвили в ответ. — Сама подумай, если у меня все есть, то зачем мне видеть вас? Хотя, Вову я бы хотела увидеть. Поговорить… Чувствую, что что-то не так, но понять не могу, что именно.
И этот разговор тоже пора было заканчивать. Если продолжит расспрашивать про брата, начну путаться в показаниях. Матери нельзя было нервничать. А что я могла ей сказать? Что хорошего у нас произошло за последнее время? Вообще ничего… И это она еще не знает, в какой огромный долг я влезла, чтобы у нее появился шанс начать жизнь с чистого листа. Лишь бы все было не напрасно.
— Ладно, я устала от тебя, — со вздохом, сообщили мне. — Иди, занимайся своими делами. Завтра, так уж и быть, жду тебя в больнице. Было бы неплохо, если бы и Вовка смог прийти. Я соскучилась по нему.
Хотелось спросить, а что со мной, но не стала этого делать. Она всегда больше выделяла брата. А уж после того, как узнала о своей болезни, так вообще чуть ли не помешалась на нем. Я не ревновала, просто не понимала, что произошло. Что все-таки послужило причиной таких перемен.
— До встречи, мам, — сказала, перед тем, как отключиться.
Впрочем, мама отключилась первой. Я и половины не сказала, как уже услышала гудки, вместо родного голоса.
После того, как нажала кнопку блокировки экрана телефона, еще какое-то время просто стояла и тупо смотрела на дверь перед собой. Я была в растерянности. Скоро настолько заврусь, что перестану осознавать, где вымысел, а где реальность. Все это было больше похоже на жуткий сон, чем на жизнь. Я словно проходила квест, где нужно было добровольно довести себя до последней черты. И эта самая черта уже маячила на горизонте.
С работы выходила с неохотой. Думала, Новак снова будет поджидать меня где-то поблизости, но его не было видно. Я беспрепятственно добралась до станции и поехала домой, в битком забитом вагоне поезда. Все лучше, чем сидеть в шикарной дорогой машине, в компании бандита, который не видит в тебе человека, а всего лишь игрушку, над которой можно издеваться, когда заблагорассудится.
Дома я, первым делом, пошла в ванную. Было такое чувство, что пришла не к себе, под защиту родных стен, а в гости, где меня уже никто не ждет. Я не услышу громкий голос Вовки, недовольное ворчание матери и стук о стену. Соседи, когда у нас становилось слишком шумно, сразу же напоминали о себе.
Приведя себя в порядок, закуталась в большой халат, накрутила на голове полотенце, пряча в него влажные волосы, и вышла из ванной комнаты. Теперь надо было что-нибудь себе приготовить. На работе я почти ничего не ела. Так, перекусила по-быстрому, и снова пошла работать. Зато сейчас организму требовалось много еды, чтобы восполнить дневные потери.
Пока готовила, снова мыслями вернулась к Новаку. Как так получилось, что я вообще о нем думаю? Впрочем, чего удивляться. От него сейчас зависела не только моя жизнь, но и жизни близких мне людей. Было бы странно, если бы я о нем не думала. Только вот удивительно, что никто сегодня мне не звонил. Да и в дверь не колотили, требуя, чтобы я открыла. Сомневалась, что Матвей решит сжалиться, и хотя бы на день оставит меня в покое. Скорее, сделает ровно наоборот.
Пока на плите готовился поздний ужин, пошла переодеваться. Разгуливать по квартире в халате не очень любила. Да и волосы нужно было просушить. И именно в тот момент, когда я уже натягивала спортивные штаны, в дверь позвонили. От неожиданности я вздрогнула, и чуть было не свалилась на пол, запутавшись ногой в штанине.
В итоге, заканчивала одеваться я уже у двери. Посмотрела в глазок, одновременно с этим нервными движениями рук поправляя волосы, которые, казалось, торчали в разные стороны.
Роман… А он что тут забыл? И у кого узнал мой адрес? Я вроде как никому не говорила, где живу. С коллегами не особо общалась, и друзей завести не успела. Да и навряд ли заведу.
— Привет, Лаврова! — поприветствовал меня через дверь Никонов. — Впустишь? Или мне так тут и стоять?
Он либо сумасшедший, либо смертник. Если Новак узнает, что Роман был у меня, он же его…
— Ром, мне сейчас не очень удобно с тобой разговаривать, — произнесла, не открывая дверь. Впускать парня к себе было опасно.
— Я ненадолго, Лаврова, — заупрямился парень. — Не ломайся. Все-таки мне из-за тебя пришлось работу потерять.
В том моей вины почти не было. Я так-то не горела особым желанием идти с Ромой в кафе.
Ничего из этого я, разумеется, не сказала. Продолжала сомневаться, а стоит ли идти у Никонова на поводу. С одной стороны, поступала сейчас некрасиво, а с другой… о его же жизни беспокоилась.
— Лаврова, не ломайся. Я не собираюсь тебя трогать. Просто нужно поговорить. Если сегодня не впустишь, буду завтра у подъезда караулить. И названивать тебе постоянно. Как тебе такой вариант?
— Сомнительный, — стоило признать.
— Тогда, открывай, — устало проговорил Рома.
— Ладно, — все-так сдалась я и отперла замок двери.
Чувствовала, что что-то не так, но тогда не придала этому особого значения. А стоило!
— Спасибо, Лаврова, — поблагодарил парень, переступая порог моей квартиры. — Ты одна?
— Да, — ответила, оборачиваясь. Будто сейчас из своей комнаты должна была выйти мать и, как это часто бывало, возмутиться тому, что я привожу домой незнамо кого.
Она всегда так говорила. Даже если я приглашала домой одноклассниц, с которыми училась вместе долгие десять лет.
— Разувайся, мой руки и проходи на кухню.
— Ясно, — кивнул Рома и приступил к шнуркам на ботинках.
Обратила внимание на то, что обувь у него была довольно поношенная. Будто парень специально надел ту обувь, которую было не жалко испортить. Он в ней что, грязь месить собрался? Никогда не видела Романа таким…
Впрочем, а что я вообще
