на мне маска — никаких проблем, а вот без маски на лице начинаются мандраж и рефлексия. Всегда есть страх, что могут убить или покалечить, я простой человек. А вот Тесей и Наполеон стремятся к схваткам, в маске Тесея я вообще чувствую эйфорию от риска, а в маске Наполеона истинное наслаждение от одержанных побед.
Есть ещё маски Октавиана и Ахилла, но я не горю желанием узнавать, что же почувствую в них. Искажённые образы пагубно влияют на разум, поэтому я повременю с их применением.
Шув присоединилась ко мне и села рядом.
— О чём думаешь? — спросила она.
— О ерунде всякой, — не стал я делиться с ней своими тревогами.
— Как думаешь, найдём там что-нибудь? — спросила она.
— По «чем-нибудь» ты подразумеваешь оружие или врагов? — уточнил я.
— Да, — улыбнулась супер.
— Тогда и мой ответ — да, — усмехнулся я.
Так и сидели, курили и размышляли. А где-то через час поступил вызов от Краснодубова.
— Спускайтесь, — сказал он и разорвал вызов.
/16 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Крестовский остров/
— Я чую запах крови… — сообщил я и привстал на колено у странного обрывка одежды, лежащего у клумбы. — Вели своим воителям стоять и ждать.
— Взвод — стой, — приказал старлей Талалихин.
На старлее моя титановая броня, только уже заимевшая пару десятков сколов и несколько старательно выправленных вмятин. Скольким она уже спасла жизни?
Но самое главное — это то, чем он вооружён. На плече у него ПКМ с цинком. Не помню, сколько весит ПКМ, но знаю, что не меньше семи с лишним килограмм, а цинк с лентой на двести патронов весит не меньше шести килограмм. В итоге получается изделие, которое очень тяжело носить, а если добавить к этому вес брони — выходит, что с Талалихиным что-то не так.
— Что случилось? — спросил он, подойдя ко мне.
— Вес оружия и брони не тяготит тебя? — поинтересовался я.
— Ощутимо, но терпимо, — пожал тот плечами.
— Уж не принял ли ты дар-проклятье сфер? — спросил я напрямик.
— Да, — признался старлей. — Физическое усиление редкого потенциала. Двое суток, как принял дар сферы и, как говорят, должно пройти время, прежде чем она развернётся во всю ширь.
— М-м-м, — изрёк я. — Ты был предупреждён мной о страшной, но подспудной силе сфер.
— Всегда помню об этом и слежу за собой, — уверенно ответил старлей. — Так что случилось-то?
— Я чую кровь, — повторил я. — Здесь кто-то пролил очень много крови. Здесь пали те, кого мы ищем.
— Но тел-то нет, — огляделся Трофим. — Зомби бы…
— То были не некросы, — покачал я головой. — Тут признак разума я вижу за всем этим. Засада, смертоносный бой, погибли многие в первые мгновения. Затем взорвалось что-то…
Я прошёл к небольшой воронке, из которой поднял обожжённый кусок асфальта. Это была не взрывчатка, а какая-то сверхспособность.
В стволах близлежащих деревьев прилично пулевых отверстий, которых раньше тут не было, некоторые ветки срезаны пулями — тут кто-то создал очень плотный обстрел в направлении дороги.
— Их ждали, — вздохнул я, отбрасывая кусок в сторону. — И нас ждут.
С чего такие подозрения? А с того, что слишком уж лихо снесли «белогвардейцев». Место хлебное, поэтому разумнее было бы поставить ещё одну засаду, но чуть подальше, чтобы те, кто придёт искать пропажу, не смогли полноценно использовать полученные от выживших сведения о засаде.
— Максимальная боевая готовность! — скомандовал Талалихин.
Мы идём по улице Рюхина, это кратчайший путь ко второму Елагину мосту, поэтому засада будет организована именно там. Не конкретно на нас, на любого, кто попытается добраться до общины Кузнецова. Нужно как-то схитрить…
Снимаю шлем и надеваю маску Наполеона. Надеваю и осматриваюсь, напряжённо размышляя о нашей нынешней диспозиции.
— Камар́аде, (1) — повернулся я к Талалихину. — Нам нужно пр́ибегнуть к тактической хитр́ости…
— И к какой же? — спросил старлей.
— Сейчас я схожу в р́азведку, — заговорил я. — А ты дели свой взвод на две части и жди моего сигнала — совер́шим обход засады с двух напр́авлений, но главной удар́ной силой буду я. Пусть тр́атят боепр́ипасы на меня, возможно, вытягивают фор́мацию, а потом бьёте вы…
— Ну, раз уверен в засаде… — пожал плечами Талалихин.
Киваю ему и иду на разведку.
Останавливаюсь прямо посреди перекрёстка Рохина и Северной дороги. Напряжение растёт — есть стойкое ощущение, будто на меня смотрят через оптический прицел. Но это не страшно, ведь личный оберег удержит любую пулю. Я повесил самый слабый, что держит лишь семь попаданий, а эпический оберег, доставшийся мне с тела анимешника, сейчас в рюкзаке, неактивированный. Его я берегу для по-настоящему серьёзных переделок.
А вокруг тишина…
— … взятая за основу, — тихо пропел я. — М-да…
Достаю телефон и включаю приложение рации.
— Начинайте движение, — скомандовал я. — Я двигаюсь вперёд.
Иду прогулочным шагом, не забывая поглядывать не только по сторонам, но и в небо. Дроны, заразы, могут испортить любую старомодную перестрелку своим неуместным высокотехнологичным вмешательством. О каких скрытных манёврах речь, если враг может своими глазами, в режиме реального времени, увидеть, как ты пытаешься играть в тактику?
У меня же есть тепловизор!
Быстро включаю его на максимальную чувствительность и сразу же вижу тёплое пятнышко на крыше пятиэтажки. Пятнышко лежит неподвижно, но излучает тепло, что его и выдаёт с головой. Чуть уменьшаю чувствительность и добавляю оптического приближения. Снайпер. М-хм…
Значит, моя интуиция меня не подвела и нас пасут.
Продолжаю движение, будто ничего не заметил, но ненавязчиво перемещаю АК в более удобное положение. Шлем показывает мне, куда попадёт пуля, если я вздумаю начать палить прямо вот так. Может, убрать ублюдка, пока делов не натворил?
Вообще, премию Дарвина этому гению — ну кто так лежит-то? Выключаю тепловизор, чтобы понять, как я его пропустил, но не вижу там ничего. Вот диковинка-то, а? Включаю снова и вижу, что он продолжает лежать на своём месте. Как так?
А-а-а, понял! Это супер с невидимостью! Наверное, ему будет неожиданно и неприятно понять, что я его вижу…
Нет, всё-таки, такую паскуду лучше убирать сразу. Если сумею завалить его, это будет существенное ослабление их отряда, потому что невидимый снайпер — это очень веское преимущество.
Дистанция,
