доставал до колен. Парень-культурист перестал улыбаться и в этом новом качестве, со скрещенными на огромной груди руками и серьезным лицом, начал казаться скорее страшным, нежели привлекательным. Атмосфера в гостиной стала куда более напряженной, сгустились незримые наэлектризованные тучи. Лиза не понимала, выпадет ли ей шанс вернуться к Кэти и есть ли смысл в случае чего звать на помощь.
Грядет насилие, сообщали стены, будто придвигаясь ближе.
– Кто вы такие? Где Джейкоб?
Девица пружинисто подскочила с дивана, шмыгнула к камину, легким движением руки смахнула невидимую пыль с портрета одного из членов семейки Омут.
– Он не упоминал, что на этих выходных у него будет компания, – сообщила она с ощутимой прохладцей.
– Ну, считай, я его подруга.
Девчонка задиристо хмыкнула.
– У Джейкоба нет ни подруг, ни друзей.
– Раз так, кем вы сами будете?
– Он должен был сказать тебе. Но ты-то кто?
Самоуверенность этой мелкой оторвы давила на и без того туго натянутые нервы Лизы. Она украдкой оглянулась в поисках средств самообороны. Близ камина что-то не наблюдалось подставки, уставленной этими штуками для ворошения пепла, – конечно, если не хочешь давать кому-то шанса, такие штуки лучше убрать в первую очередь. Почти вся мебель в комнате была задрапирована, и Лиза даже не могла сказать, можно ли разжиться в каком-нибудь из сервантов вазой или пепельницей. Пыль вызвала у нее желание снова чихнуть, и она поборола его, широко разинув рот, сощурившись… почти поборола, чихнув все же – громко, позорно, с соплями.
Они уже знали, кем она была. Лиза понимала, что они знали, но все равно сказала:
– Меня зовут Лиза Хокингс.
– Ага, конечно, Лиза, – произнес парень, наслаждаясь тем, в сколь неловкие чувства привел ее одним своим могучим присутствием. Он выдвинулся вперед, словно загоняя ее в треугольную зону между собой, девушкой и инвалидной коляской. – Прости, если мы тебя напугали. Меня зовут Джозеф. А это – моя сестра Рейчел.
– Приветики, – сказала Рейчел, снимая портреты с полки и бросая их в камин.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – спросила Лиза.
– Уборку, и только.
– Ну у тебя и методы.
– Не нравятся? Ну, заметь, это мой дом, а не твой. – Рейчел обернулась через плечо и уставилась на нее взглядом стервятника. – Что ты здесь делаешь, Лиза? Кто ты такая?
– Я работаю на литературного агента Джейкоба.
– Разве не забавно, – произнес Джозеф, явно нисколечко не забавляясь. – Я недавно говорил с Робертом. Он ни разу не упомянул, что у него есть секретарша.
– Я тоже. Я просто сказала, что работаю на него.
– Ну, он упомянул свою прекрасную новую девушку.
Лизе не понравился тон, которым он это произнес. Итак, стоит ли дальше терпеть этот балаган? Может, податься в бега прямо сейчас? Ну где, черт возьми, лежат каминные щипцы? На крайний случай их можно метнуть.
– Ты лжешь, – сказала она спокойно. – Ты не знаешь Боба. Вы, ребята, те еще актеры.
– Я? Лгу? – Джозеф задумчиво склонил голову. – Мы – актеры?
Рейчел приняла очередную вызывающую позу.
– Весь мир – театр, и все люди в нем – актеры, – сказала она, явно кривляясь.
– Ой, вот давайте только без Шекспира. Где Джейкоб?
Рейчел пожала плечами, и даже этот жест оказался изящным.
– Мы не знаем. Сами только что приехали.
– Ага, вот оно что.
Парень-культурист издал очередной сухой, лающий смешок.
– Полагаю, он сейчас пишет? – продолжила девушка, назвавшаяся Рейчел. – Сидит, как сыч, в кабинете отца, лелея надежду, что немного таланта перепало и ему? А, так ты не читала его писанину. По глазам вижу. – Она лукаво сощурилась. – Где же книжки о гордом истребителе ведьм Макнеллисе из Ариовани на подпись? На конвентах их отпускают по три с половиной доллара за штуку. Ну, раньше так было. – Рейчел презрительно вывалила язык. – Джейкоб прилежный ученик, но уж больно верит в глупости – например, печатает на папиной машинке, как будто от этого зависит успех. Как думаешь, сейчас он пишет? Он ведь ничем другим не занимался последние лет десять. Это ужасно для него, конечно, – как же ловушка одиночества манит! Но ему нравится быть жалкой тенью – тут и дураку все как божий день ясно. Даже твоя подружка – и та поняла.
Ах, черт. Значит, они все знали и о Кэти. И как долго они наблюдали за домом, эта парочка больных на голову фанатов? Сколько времени они прожили в лесу, в палатках или еще черт знает где? Следили ли они за застрявшей недалеко от моста машиной?
– Где он? – спросила Лиза, чувствуя, как эти двое сужают круги, даже оставаясь без движения. Джейкоб явно чем-то насолил им, вывел их из себя, и ей отнюдь не улыбалось пасть жертвой смещенной агрессии, направленной на едва знакомого ей типа – который и сам, вероятнее всего, тот еще псих.
– Говорю же, не знаю, – пробурчала девица-Рейчел.
Отступив на шаг, Лиза снова уткнулась в чертовы спицы.
– Что инвалидная коляска делала в коридоре?
Поступившись ухмылкой, лик Джозефа принял пугающе бесстрастное выражение – ничего и близко столь же отчужденного Лизе видеть раньше не приходилось.
– Кто знает? Полагаю, она принадлежала кому-то, кто раньше здесь жил. Разве же не был тот тип инвалидом? Насколько знаю, он умер калекой.
– Все так, – сказала Лиза.
– Конечно так. Я в этом уверен.
Подойдя к Джозефу, Рейчел погладила его по спине – в той же манере, в которой он сам коснулся плеч Лизы. Ей явно нравился рельеф его мускулов. Они оба – на всю голову отбитые. Думают, злость и самоуверенность дают им право здесь хозяйничать. Такие люди готовы зайти очень далеко.
Рейчел прижалась ближе к своему брату – если он реально приходился ей таковым; глядя, как она облизывает его шею вываленным языком, Лиза испытывала определенные сомнения. Руками она обвила торс Джозефа, с идеальной подростковой гибкостью – Лиза утратила ее уже года два как и в последнее время постоянно думала о том, обвиснет ли ее грудь окончательно, если ребенок все же явится на свет.
– Какая ты теплая, – протянул Джозеф. Повернувшись к Лизе и снова улыбнувшись, явив лучащиеся неестественной белизной зубы, он выглядел искренне очарованным. – И она тоже теплая. – Впившись Рейчел в бока, он притянул ее к себе и жадно припал своими губами к ее губам. Его руки лихорадочно зашарили по ее спине. Похоже, эти двое задумали предаться блуду прямо на полу перед Лизой, и та, решив, что момент вполне подходящий, начала пятиться из гостиной – дюйм за дюймом, почти не отрывая от пола пят, «лунной походкой». Когда Рейчел вполне отработанным, полным легкости
