– Значит, ты взял такси, ведь автобусы уже не ходили, усадил меня и…
– Зачем такие сложности, – хмыкнул Алан. – Я доставил тебя домой на своем «даймлере».
– А дальше что было?
– Дальше я позвонил в дверной звонок, но никто не вышел. Окна в доме не светились, поэтому я решил, что никого нет. А так как перспектива простоять на крыльце до утра мне не улыбалась, я снова взял твою сумочку и…
Джин закатила глаза к потолку, словно призывая небеса в свидетели, затем процедила сквозь зубы:
– Не испытывай моего терпения!
– В смысле пропустить эпизод с сумочкой? Хорошо, я не настаиваю… Словом, я открыл дверь твоим ключом и завел тебя внутрь. Потом помог добраться в спальню… Собственно, мне пришлось нести тебя на руках, потому что ноги твои явно находились в разладе с головой. А когда мы оказались здесь, я уложил тебя в постель. Вот и вся история.
– Выходит, ты провел тут со мной всю ночь?
Вопрос был излишним, потому что ситуация говорила сама за себя, Джин задала его лишь из желания как-то скрыть смущение.
– Конечно, – просто сказал Алан. – Не мог же я оставить тебя одну в таком состоянии – ты нуждалась в помощи! Мне не оставалось ничего иного, как подежурить здесь на тот случай, если тебя ненароком стошнит, или ты закашляешься, или произойдет что-нибудь еще… Правда, под утро я все же задремал, поэтому не сразу почувствовал, что ты уже очнулась… или, лучше сказать, проснулась?
– Лучше, – отвела Джин взгляд.
– Как бы то ни было, сейчас ты вроде пришла в норму, поэтому мне можно отправляться восвояси.
Алан сел на кровати, опустив ноги на ковер, и Джин воспользовалась этим, чтобы проверить, есть ли на нем нижнее белье. Сама она, на ее взгляд, пребывала в странном полураздетом виде – без лифчика, но в трусиках, – что наводило на некоторые размышления. Джин не давал покоя один вопрос, который она не решалась задать прямо даже сейчас, когда она, покосившись краем глаза на Алана, заметив на нем трусы.
Пока Джин терялась в догадках, Алан встал и принялся натягивать джинсы.
– Постой! – вырвалось у Джин.
Он замер на одной ноге, вторую до колена просунув в штанину.
– Что случилось?
Джин опустила взгляд.
– Ничего. Ты не можешь так уйти.
– Почему?
– Потому что еще не все мне рассказал.
По лицу Алана скользнуло удивленное выражение, потом он задумался, после чего спросил:
– Что еще тебя интересует?
– Э-э… – Джин замялась, подбирая слова. – Это ты раздел меня?
– Ясно я, больше некому. Сама ты так и завалилась бы в постель одетой.
Не о том ты говоришь, подумала Джин и прикусила губу.
– Собственно, я хотела спросить о другом…
– Да?
– Ты только раздел меня… и все?
Алан весело блеснул глазами.
– А тебе хотелось бы, чтобы я еще и спел колыбельную?
– При чем здесь это! – с досадой проворчала Джин. – Мы провели ночь в одной постели, и мне необходимо знать… – На этом ее запал иссяк, и она умолкла.
– Хочешь выяснить, было ли между нами что-нибудь минувшей ночью? – прищурился Алан.
Джин смущенно кивнула.
– Отвечаю: не было и быть не могло. Ты лежала пластом и ни на что не реагировала, я же хоть и думал, что никогда еще так бездарно не проводил время с женщиной, все-таки не касался тебя.
– Почему? – хрипловатым от волнения голосом спросила Джин.
Алан пожал плечами.
– Мне это неинтересно. Да, я мог бы воспользоваться ситуацией, но… овладеть бесчувственным телом? Нет уж, спасибо. Для этого, наверное, нужно быть маньяком. – Он продолжил натягивать джинсы.
Джин некоторое время наблюдала за ним, исподтишка изучая его сильное стройное тело, потом спросила:
– Ты живешь в городе?
– Нет, я здесь проездом, путешествую. Ищу натуру.
– Что? – Поначалу Джин не поняла, но вовремя вспомнила, что Алан назвался художником. – А… ясно.
– Я задумал картину с несколькими персонажами, теперь нужно найти подходящие типажи. – Алан вдруг пристально взглянул на Джин. – Кстати, ты могла бы подойти. Не желаешь позировать для образа весталки? У тебя красивая грудь и… Ох, брось, не прикрывайся ты этим одеялом! Если бы ты знала, скольких обнаженных женщин я видел… Тебя в том числе. Хм, а знаешь, мне нравится твоя способность краснеть как школьница… – Немного помолчав, Алан спросил: – Так согласна позировать?
– Не знаю, – вздохнула Джин. – Никогда этого не делала.
– О, премудрость невелика, – рассмеялся он. – Делать практически ничего и не нужно. От тебя потребуется лишь лечь примерно так, как сейчас, только без одеяла. Собственно, я мог бы сделать с тебя набросок этой ночью, но освещение было недостаточным.
Джин вяло улыбнулась шутке, поймав себя на том, что разговоры Алана будоражат ее – даже сейчас, после вчерашних экспериментов с выпивкой. Когда он взял рубашку, она спросила:
– Ты это серьезно?
– Относительно позирования? Разумеется. У меня в автомобиле есть все необходимое для того, чтобы набросать несколько эскизов. Правда, это требует времени. Сам я им располагаю, но ты… судя по всему, работаешь, верно?
– Да, – отстраненно ответила Джин, думая о другом. Потом вдруг спросила: – А где ты остановился? В какой гостинице?
Алан покачал головой.
– Пока ни в какой. Собирался эту ночь провести в своем «даймлере», а утром поискать какой-нибудь подходящий отель. Теперь займусь этим, как вернусь в город.
– А не хочешь пожить у меня? – услышала Джин собственный вопрос, будто и не она это произнесла, а кто-то другой.
Алан замер с рубашкой в руках. С минуту он испытующе смотрел на Джин, потом тихо сказал:
– Хочу.
Неизвестно почему Джин бросило в жар.
– Тогда… – она провела языком по губам, – оставайся. Здесь есть спальня для гостей. Надеюсь, тебе будет там уютно.
Алан скользнул взглядом по очертаниям ее скрытого под одеялом тела.
– Мне и тут неплохо.
– Ну… – На этом ответная фраза завершилась: Джин смущенно рассмеялась, не зная, что сказать. Впрочем, спустя минуту-другую она заметила: – Что ж, если ты остаешься, я, как хозяйка дома, должна предложить тебе завтрак. Только сначала, уж извини, приму душ.
Алан бросил рубашку на спинку стула.
– Не возражаю. Наоборот, у меня есть встречное предложение.
– Какое? – Джин посмотрела на него, и, когда их взгляды встретились, ее охватил волнующий трепет.
