тем же желанием…
– Даже не сомневайся, – уверила я, и король окинул меня жадным взглядом. Таким осязаемым, что губы вмиг пересохли.
Впрочем, и по этому поводу мне есть, что ему сказать! Но тут он прав – для этих разговоров у нас будет вся ночь.
– Кэйр. Я общалась сегодня со своим убийцей.
Синие глаза мгновенно полыхнули жутковатым огнем. Муж выпрямился.
– В своем ли вы уме, ваше величество? – очень мягко спросил он. – Или я не уследил за событием, потрясшим дворец, и эта тварь уже заключена под стражу? А может быть, даже… убита? Кто он?! – резкий, приказной тон, почти выкрик.
Кончики моих пальцев вновь защипало, накатила волна гнева, и я ощутила легкую вибрацию королевского сида. Но… усилием воли погасила вспышку ярости.
Потому что стоило открыть рот, чтобы назвать имя, – и это самое имя вылетело из головы. Вот так вот сразу и напрочь. Вместе с обликом убийцы. Вместе со всеми деталями нашего общения!
Гейс работал.
Я изо всех сил сосредоточилась, наморщила лоб, стиснула зубы, пытаясь удержать воспоминания, не дать им развеяться. Но картинки происшествия, после которого не прошло и нескольких часов, превратились в клочки непрозрачного тумана. И таяли с такой скоростью, что поймать их не удавалось.
– Он потомок фоморов, – сказала я. И беспомощно развела руками.
– Дальше, – потребовал Кэйр.
– Дальше ничего, – мрачно произнесла я. – На мне гейс. Я его лично на себя наложила. По дурости… Я не помню, Кэйр. Только что он потомок фоморов… И я… я хотела убить его. Нитями. И почти сумела… Я была в своем праве!
На лице моего мужа едва сдерживаемый гнев вдруг сменился пониманием и… Легкой усмешкой.
– Конечно, – проговорил он и единым движением оказался на полу около моего кресла. Обхватил мои ноги, погладил колено, прошелся пальцами по бедру. – Тише, тише, моя королева… Ты была в своем праве, конечно. Но сумела себя удержать, верно? Ты справилась. Так же, как в свое время справился с этим я. Это нормально, Элла. Неблагой Двор проверял тебя на прочность.
– Нет… – тихо отозвалась я. – Не я.
– Не ты?
– Он… Убийца. Он успел открыть тропу и толкнуть меня на нее. Или наоборот… Сперва толкнул, потом открыл. В тот момент, когда я ощущала, что мне дозволено все, когда я уже готова была выпустить нити…
– Тропу – куда?
– Н-не знаю… Кажется, в человеческий мир. И там он – убийца – стал совсем другим на вид. Наверное, потому я и запомнила, что он фомор…
– Условия гейса? – спросил король.
– Их нет.
– Так не бывает.
– Значит, я их не знаю! Двор испытывал и тебя? – ухватилась я за услышанные слова. – А что, если бы я… убила? Ох, я помню! Я стала бы марионеткой Неблагого Двора! Это так? Это и случилось с королевой Мэб, да?
– Нет, Элла. Двору не нужны марионетки. Ты бы просто погибла.
– Почему ты не предупредил меня?
Его величество даже глаз не опустил!
– Не думал, что проверка произойдет так быстро. Ну и…
– Туда и дорога слабой королеве, так? – разозлилась я.
– В государственном плане – да, – спокойно сказал Кэйворрейн. – Но поверь… я бы еще долго потом не женился. Элла, не злись? Об этом не говорят. Это личное дело правителя и его Двора. Кроме того, я был уверен, что ты справишься.
– Но я не справилась.
– Не факт. – Он пожал плечами. – Совершенно не факт, девочка моя. Тебя просто прервали.
Мою ладонь поднесли к губам и коснулись – словно крылом бабочки… По телу мгновенно пробежала сладкая дрожь, и, выдергивая руку, я мимолетно удивилась: как же мгновенно я реагирую на этого мужчину! Неужели так будет всегда?..
Кэйр будто и внимания не обратил на мое резкое движение.
– Я должен все время быть около тебя, – сказал он с сожалением. – Но не выходит… И все же старайся не оставаться одна. Я понимаю, что это не слишком приятно, но твое эмоциональное состояние… Некоторое время оно будет очень нестабильным.
– Как долго?
– Не знаю, моя королева. Может быть, несколько дней, а может быть – месяцев.
– Спасибо! – саркастически поблагодарила я. – Чего еще я не знаю… о прелестях королевского статуса?
– Боюсь, что многого, – вздохнул мой муж. Уже прошедший все эти… прелести! – Но я помогу тебе всем, чем смогу. А сейчас нас ждет…
– Подожди, – перебила я. – Скажи мне еще… Лорд Каментер, он очень красиво говорил на совете, вот напоследок.
– Он говорил правду и был искренен, – кивнул Кэйр. – Что тебя смутило?
– То есть это были не комплименты? Ясно… Значит, я на самом деле Темная королева?
– Конечно, – с заметным удивлением подтвердил король. – Не светлая же. Странный вопрос, Элла.
– Нет, не странный! Как-то я, знаешь, никогда не мечтала стать ужасом, летящим на крыльях ночи!
Я поднялась с кресла, но Кэйворрейн, мгновенно усевшись на мое место, перехватил меня и затащил к себе на колени.
– Ночь, тьма, борьба добра и зла! – зло сказала я, упершись руками ему в грудь, не позволяя обнять себя. – Кэйр, я не думала об этом раньше. И я не хочу… быть на стороне зла!
Прозвучало пафосно, но я не смутилась. Речь Каментера действительно будто открыла мне глаза. Распахнула, блин, настежь!
– А ведь я поклялась, что буду! Что все силы приложу для процветания Неблагого Двора!
– Ах, вот что! – ухмыльнулся король, оставив попытки обнимашек. – Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе элементарные вещи? О том, что свет не существует без тьмы, а тьма без света? О том, что день и ночь, лето и зима сменяют друг друга без участия разумных существ? О том, что так устроен любой мир?
– Ну…
– Я открою тебе страшную тайну, любовь моя… – шепотом выдал он и приложил к губам длинный палец. – Только тсс… никому! Ты не поверишь, но в пряхи тебя мог зазвать и какой-нибудь Солнечный Благой Плетущий. Точно так же заморочив твою прелестную головку гламором…
– Нисколько не сомневаюсь, что Благие фейри такие же… бесчувственные создания, как и Неблагие.
– Очень даже чувственные… – промурлыкали мне в ухо, все-таки притянув поближе. – Настолько чувственные, что я вполне могу вот сейчас не справиться с собой и показать тебе свою чувственность прямо здесь, не доходя до мягкого ложа… ммм?
– Кэйр!
– Не могу на самом деле, – обрадовал его величество, невежливо спихивая меня со своих колен. – Да и ты ведь, сокровище мое, принесла клятву, – напомнил с ухмылкой. – А потому мы с тобой сейчас пойдем чинить Печать на Бездне, чтобы в мир не вышло истинное зло.
Вот как у него так получается? Буквально истекать нежностью, пылать неподдельной страстью – и тут же становиться
