— Чем могу быть полезен, синьор Листер?
Тон, полный терпения и усталости, не оставлял сомнений в том, что мне делают одолжение, в такой час откликаясь на мой звонок.
— Спасибо, что перезвонили, Андреа. Я понимаю, уже поздно, но есть новости. Вы помните Сам Меткаф?
— Девица из Бостона, которая позволяла вашей дочери пользоваться своим компьютером? Вы собирались с ней встретиться и держать меня в курсе.
— Она так и не появилась.
— Не знаете почему?
— Говорит, ей угрожали. Я разговаривал с ней сегодня вечером.
Морелли вздохнул:
— Дальше.
Я вкратце поведал о телефонном звонке из Вены и подозрениях Сам, что ее преследует убийца Софи. Рассказал о фотографиях и звонках, которые вывели на ее приятеля Джимми Макчадо.
В трубке молчали. Потом Морелли сказал:
— Одну минуту.
Послышались отдаленный женский смех, затем приглушенное бормотанье и звук смачного поцелуя. Видимо, инспектор неплотно прикрыл микрофон.
Наконец он вернулся:
— Синьор Листер?
— Да, я здесь.
Морелли откашлялся.
— Сегодня Джимми Макчадо был найден мертвым в доме неподалеку от пьяцца Антинори.
— Боже мой! — выдохнул я. — Когда это случилось?
— На выходных. Судя по всему, он пролежал дня три. Я в отъезде и рапорта еще не видел. Похоже, он помешал ограблению.
— Вы понимаете, что это значит?
— Знаю, о чем вы думаете. Совсем не обязательно, что убийца забрал его телефон.
— Возможно, но суть в том, что кто-то звонил с его номера. Весьма вероятно, что этот человек следил за Сам Меткаф, а сейчас едет с ней в поезде.
— Пусть так, но отсюда… я мало что могу сделать.
— Слушайте, у девушки есть информация о человеке, который убил мою дочь. — Я сдерживался изо всех сил. — Если он в поезде, он убьет и ее. Через одиннадцать минут экспресс останавливается в Линце. Вы вполне можете связаться с австрийской полицией, чтобы этот чертов поезд встретили.
— Боюсь, это не так просто, синьор Листер.
— Так сделайте, чтоб было просто, черт вас возьми! — заорал я.
— Существует определенный протокол… на это нет времени.
— Если вы ничего не предпримете, еще один невинный человек погибнет в расцвете лет. Вы же пока ведете это дело, так?
Уже во время разговора я стал набирать номер Сам на мобильном. Гудки шли, но никто не отвечал. Я не сдавался и каждые тридцать секунд нажимал кнопку повтора. Взмокшие руки тряслись.
В зашоре я проглядел изменения на экране. Внимание привлекла музыка — звякающая реприза стала громче и настойчивее, словно предвещала драматические события.
Я посмотрел на дом. Ставни верхнего освещенного окна раскрылись, как рождественский календарь, явив мужчину и женщину, слившихся в страстном объятии.
Силуэт пары медленно поворачивался. Деталей было не разглядеть. В одном ракурсе эти двое словно бы целовались, а в другом женщина сопротивлялась, пытаясь вырваться.
В левом нижнем углу экрана появились диалоговое окно и значок, извещавший, что «Страж» отправляет сообщение.
с: рад, что ты смел выбраться, ПРЯТЕЛЬ
с: ак рас на преставление… все вживую, все по-настоящему с: оставайся и насладись реальностью
«Кто вы?» — хотел я напечатать, но окна для ответа не имелось. Разговор был односторонним.
27
Тесно сплетенные, в зеркале над раковиной они казались одним человеком. Чтобы не так качало, Страж расставил ноги и плечами уперся в верхнюю полку. Сам могла пошевелиться только вместе с ним. Почти на фут выше, он крепко прижимал ее к себе: одной рукой обхватил за шею, а другой поперек груди, пришпилив ее руки к бокам. Когда он говорил (этот хриплый переливчатый шепот она впервые услышала во Флоренции), Сам чувствовала, как напрягается и опадает его диафрагма. Они стояли лицом к открытой двери уборной; Страж говорил в микрофон, и его слова с небольшой задержкой появлялись на экране ноутбука.
Казалось, он весь поглощен своим делом и не замечает жертву.
Ужас парализовал мысли, но Сам понимала: надо привлечь чье-то внимание. Чтобы не беспокоить среди ночи, стюард уже забрал паспорта, но сказал, что его всегда можно вызвать звонком.
Она старалась вспомнить, где находится звонок, — кажется, в изголовье койки, рядом с выключателем. Нужно знать точно. А то получится как с дверной ручкой, когда мешало шелковое платье, подаренное Джимми… О господи…
От задушенного рыдания подкатила рвота. Наверное, Страж его убил. Рвота наполнила рот, замкнутый клейкой лентой. Боясь захлебнуться, Сам сглотнула и судорожно задышала носом.
Хватка на ее горле чуть разжалась и вновь окрепла.
Дыхание почти нормализовалось. Закипали слезы, но Сам боялась плакать — потечет из носа, и не сможешь дышать. У Джимми не было ни малейшего шанса. Он видел в людях только хорошее. Зачем она его втянула? Борясь со слезами, Сам ощутила волну злости. Чтоб этот хренов мудак угрохал ее? Черта с два! Она выберется из передряги во что бы то ни стало!
Поезд вот-вот прибудет в Линц. Надо продержаться совсем чуть-чуть.
— Кавычки открыть: представь, запятая… — Страж говорил бесстрастно и монотонно. — … мои руки тире это твои руки, запятая, и вот я ее раздеваю, запятая, расстегиваю лифчик, с новой строки, выпускаю огромные шаловливые буфера, запятая, с новой строки, сдергиваю с ляжек трусики, точка, точка, точка, ого, запятая, какая она горячая, восклицательный знак, кавычки закрыть.
Он помолчал и цыкнул зубом.
Сбившиеся очки висели на ухе, но Сам кое-как видела искаженный текст, появлявшийся на экране ноутбука. Она догадалась, что Страж использует программу с речевым вводом, но не понимала, зачем и для кого записывается эта ахинея и чем все это кончится.
Страж откашлялся и так же бесцветно продолжил:
— Кавычки открыть: наклоняюсь к грудям, запятая, покусываю соски, с новой строки, м-м-м-м-м, запятая, приседаю, запятая, вжимаюсь лицом во влажную шахту, с новой строки, вдыхаю мускусный аромат, с новой строки, о боже, точка, точка, точка, не знаю, запятая, долго ли выдержу, абзац, кавычки закрыть. С заглавной: уже встал, запятая, дружок, вопросительный знак, кавычки закрыть.
«Может, это прелюдия к изнасилованию? — подумала Сам. — По крайней мере выиграю время». Она замерла в ожидании кошмара, но затем поняла, что ничего не произойдет. Похотливый текст не совпадал с поведением мучителя. Он ее не лапал. Не возбудился. Только наговаривал текст.
Есть хоть какая-то надежда или надо готовиться к худшему?
