кто-то хватает за предплечье и крепко обнимает, не давая вырваться.
Через секунду мой рот атакуют проворные губы, а я вообще не успеваю ни понять, ни увидеть, что происходит.
Голова кружится от жары и резкости, и я на пару секунд выпадаю из реальности, стоя столбом и позволяя наглецу захватывать мои губы, но, когда зрение фокусируется, а осознание приходит, я отталкиваю от себя Антона, громко закричав:
— Какого черта?
— Не кричи. — Он усмехается так противно, что становится страшно, и прижимает меня к стене, нависая сверху и придвигаясь слишком близко. От него несет алкоголем и сигаретами, и страх комом поднимается к горлу, заставляя дрожать. На что способен сильный молодой парень, будучи пьяным, если хочет отомстить девушке, которая его унизила? А я ведь действительно унизила, и ответственности с себя не снимаю.
Наверняка он способен на все.
Он что-то шепчет на ухо, до боли сжимая талию, и я впервые в жизни не знаю, что мне делать. Дрожу, как листок на ветру, и надеюсь, что Антон отвалит.
— Что, уже не такая дерзкая, да?
— Зато я дерзкий. — Голос Егора возвращает желание жить. Он оттаскивает от меня Антона, а я тут же оказываюсь в объятиях подруги, которая просит прощения фиг знает за что. Дурочка.
— Слушай, Тох, мне сейчас абсолютно похер, что мы друзья, веришь? Ты либо ее больше не трогаешь и извиняешься, либо вылетаешь из команды и едешь в травмпункт. Выбирай.
Очевидно Антон выбирает первое, что-то даже прохрипев мне вроде извинений, и ретируется быстро, пока Егор не сменил милость на гнев. Выпиваю залпом стакан сока и замечаю, как официант приносит за наш столик фруктовую тарелку. Савельев…
— А где Тема? — спрашиваю у друзей, но они пожимают плечами, заставляя меня хмуриться.
— Да что с ним будет? Все нормально, — говорит Егор, и я пытаюсь улыбнуться, отчего-то не ощущая нормальности.
Я прошу Колосова вызвать мне такси, потому что продолжать веселье нет никакого желания, но друзья, тоже разочарованные вечеринкой, отвозят меня домой.
Я как дура всю ночь не могу уснуть из-за странного ощущения какого-то ужаса и как еще большая дура все время проверяю, в сети ли Савельев.
Но он онлайн не появляется, что кажется мне очень странным, более того, он не заходит в сеть весь следующий день. Алиса по телефону говорит, что не в курсе, что произошло, и даже Егор не знает, что случилось, а в понедельник мы встречаемся с Егором на физре, где Савельева я снова не наблюдаю.
— Слушай, мне, конечно, на него плевать обычно, но с ним точно все в порядке? — спрашиваю у Колосова, чувствуя, что случилось что-то дерьмовое.
— Он пришел вчера на вечернюю тренировку на полчаса позже, с диким перегаром и гематомами. Его выгнали из команды, Лиз.
И почему-то я чувствую себя виноватой.
Твою мать…
Глава 11
Лиза
Я ненавижу чувство вины. Ненавижу сжирать себя изнутри, думать об одном и том же каждую секунду и нервничать от глупой ситуации.
Особенно я ненавижу это чувство, когда оно необоснованно.
Потому что я точно не виновата в том, что Савельева выгнали из команды.
Нет же?..
Не знаю, почему реакция на слова Егора была именно такой, но ничего поделать с этим не могу. Стою напротив него и кусаю губы, как провинившаяся школьница. Дура какая-то.
— А гематомы он где взял? — первое, что срывается с губ. Алиса стоит рядом со мной и так же хмурится, а Егор вообще без настроения. Оно и ясно. Тема капитаном у них был, они лучшие друзья, а тут такое…
— В клубе подрался, за Ксюху заступился, к ней какой-то урод слишком настырно клеился.
Опускаю глаза. Ну понятно. За Ксюху он заступался, тогда конечно. Вот чем он был занят, пока Антон меня к стенке прижимал. Что ж… В целом, может, не стоит мне так себя грызть? Ну а что? У него Ксюха, значит, есть кому утешить, и он точно не сидит дома в одиночестве, сжирая себя изнутри.
— Почему он тогда с нами был, а не с ней?
— Да они обычно не тусуются вместе, она же старше, да и компания у нее своя…
Хмурюсь. Савельев запал на взрослую женщину? Или на сколько она старше? Если на очень, тогда понятно, почему терпит толпы его баб, непонятно только, зачем оно Артему надо. Альфонс? Не похож.
Дурость какая-то.
— Подумать не могла, что он любит женщин постарше. — С губ срывается нервный смешок, и Алиса вдруг начинает громко хохотать. Что не так?
— Да он и не любит, — ржет Егор. — Но Ксюха не такая уж и взрослая. Вообще, знаешь, сестер не выбирают, так что…
Господи.
Господи-и-и-и…
На сколько по десятибалльной шкале я выглядела идиоткой?
На двенадцать!
Сколько раз я обещала себе не делать выводы, не зная ситуации? Раз сто. Сколько раз я послушала себя? Ноль, конечно же.
Хлопаю себя по лбу и закрываю глаза. Ну конечно. Сестра. И кексы напекла всей команде, и живет он с ней не просто так, и поэтому Артем девчонок как перчатки меняет: нет у него никакой девушки! Дура, ну дура какая-то!
— Мне показалось, — шепчет Алиса, когда физрук забирает Егора на какие-то упражнения. Нас не трогает: понял уже, что бессмысленно. — Показалось, или ты ревновала?
— Больно надо, — фыркаю. — С чего мне вообще его ревновать?
— Ну, например, с того, что он носится с твоей рукой, что не ведет себя как сволочь, что снится тебе каждую ночь, мм?
— Лис, — ворчу. Не знаю, как реагировать и что говорить. Возможно, Лиска права. Но только в том, что он не ведет себя как сволочь и снится мне ночами. Ревность? Нет. Мне не нравится Савельев как мужчина для отношений. Но для секса — очень даже. В целом даже для общения сойдет. Но я его не ревную. Нет. Не-а. — Не ревную я его. С чего бы? Просто он мне с рукой помогал все время, почему-то кажется, что я ему помочь должна. Только как, не знаю.
Но договорить мы практически не успеваем, потому что девчонка из нашей группы решает, что поругаться с преподом очень круто, и следующие сорок минут он гоняет нас всех так, что от моих сорока пяти килограммов остается, наверное, всего десять, остальные уходят с потом или тупо валят от меня из-за усталости.
Я никудышный спортсмен, я не хожу с Лиской в зал, не бегаю по утрам и вообще в принципе не дружу с физическими нагрузками. Генетически с фигурой меня все устраивает, потому я
