руль никогда не сядет, так что Мишка нёс службу, как часовой на посту, с трудно скрываемой тоской по воле.
– В город! – скомандовала Марина не своим голосом и осеклась, увидев в зеркале удивлённое лицо Мишки.
Надо успокоиться и подумать, как действовать дальше. Звонить Любке из машины не будет – спалится. Надо писать сообщение, лучше длинное, иначе она ни хрена не поймёт и точно начнёт наяривать. Длинное не получилось. «Если что, я у тебя. Всё потом. У меня всё хорошо!» Как и ожидалось, Люба, прочитав сообщение, тут же позвонила. Марина на звонок не ответила и отключила звук. Ей не сиделось на месте, и она не знала, куда деть ноги, – то вытянет, то подожмёт, то опять вытянет. Миша даже пару раз обернулся; видно, поведение Марины было непривычным.
– У вас всё в порядке? Ничего не случилось?
Таких вопросов он никогда не задавал, и она немного растерялась.
– С чего это ты взял? Абсолютно ничего. У Любы проблемы… Нужна моя помощь… – неуверенно сказала Марина, и в голове мгновенно созрел план.
– Так к ней едем? – спросил Миша, и она снова увидела его глаза в зеркале лобового стекла.
– Да, к ней! – почти со злостью прошипела Марина и уставилась в окно.
Машины шли вереницей, но заторов не было, и они благополучно по кольцевой въехали в город. Неожиданно всё небо стало затягиваться тучами, солнце исчезло, и она отчётливо услышала раскатистый грохот. В небе сверкнула молния, мгновенно исчезла и сразу же за ней раздались новые раскаты. «Гроза! Блин! Сейчас польёт!» И что ей делать у Любкиного дома? Это была настоящая летняя гроза, ливень, потоп. План терял актуальность.
Имитировать, что она пошла к Любе, а самой вызвать такси и свалить в «Асторию», отправив Мишку куда-нибудь, будет сложно. За минуту промокнет под дождём, а идти в сопровождении Михаила под зонтом до парадной – не вариант. Ну дошли до парадной… И что дальше? Маринка злилась и понимала, что остаётся только один вариант: подняться к Любе, что-нибудь наплести ей, придумать, куда деть Мишку, и опять же на такси добраться до «Астории».
Времени оставалось позарез мало. Ещё теплилась маленькая надежда, что дождь наконец закончится; лужи пузырились, а это был верный признак, что скоро всё стихнет. Примета с пузырями не сработала, дождь ослабевал, потом снова барабанил по стёклам. Грома и молний больше не было, но лить не переставало.
Выехали на набережную Макарова и подъехали к старинному красному дому, где и жила Люба в квартире на втором этаже, с прекрасным видом на Неву. Марина вспомнила, что даже не знает, дома она или нет: «Где ей ещё быть?» Детей отправила с няньками и родителями в Канны, на виллу, которую они купили с Павликом ещё лет пять назад, когда ни он, ни она на звание главных оригиналов Питера не претендовали и вели на редкость размеренную жизнь. Дом во Франции был оформлен хитрым способом, и Любка никак не могла наложить на него лапу. О продаже не могло быть и речи, хоть Павлик робко настаивал, что хорошо бы продать и поделить деньги. Слишком дорогое обслуживание, а живут они там не более двух месяцев. Может, она бы так и сделала, если бы не узнала, что глупый сердобольный Павел купил своей новой роскошную квартиру на Крестовском острове. Марина Павлика не оправдывала, но всегда отмечала, что поступал он более чем благородно, разрешая Любке без ограничений «катать» его карточки. Павел оплачивал всё и вся, а то, что Люба сама неплохо зарабатывала на своих ресторанах, в расчёт не бралось. Значит, Павлику надо больше работать, коли на всех не хватает, считала Люба. Это было её местью и желанием усложнить жизнь бывшему своими непомерными расходами. Их развод был каким-то кукольным, и Марина всё время заверяла Любу, что не удивится, если они с Павликом через несколько лет опять окажутся в загсе, по второму кругу узаконивать свои отношения.
Миша неохотно приоткрыл свою дверь и печально изрёк:
– А давали всего тридцать процентов. Вот и верь теперь синоптикам! Подождите, сейчас зонтик достану из багажника.
– Стой! Не выходи! Поехали срочно в «Асторию»!
Миша молча закрыл дверь, завёл машину, и она тронулась с места. «Дурацкая ситуация! Попросить его ничего не говорить Игорю? Смешно! Это значит самой признаться, что собираюсь сделать нечто недозволенное. Пусть думает, что хочет! Объясняться никто не намерен!»
Когда нет опыта в таких делах – всё получается глупо и непродуманно. Теперь она злилась на Фёдора. Не мог раньше написать?! И что получается? Только поманили, и она побежала сломя голову. Марина не помнила, когда последний раз столько с собой разговаривала. Господи! Как хорошо, когда всё ровненько, без этих страстей и волнений! Ну вот куда она прётся? Может, просто дать отбой и вернуться на дачу? Интрига и откуда-то взявшееся убеждение, что это ей позарез необходимо, не отпускали, наоборот, ещё больше разжигали, словно она на пороге величайшего познания себя. «Мне будет не только стыдно. Я буду потом очень жалеть…»
– Припаркуйся где-нибудь. Я ненадолго.
К машине подбежал учтивый швейцар с большим чёрным зонтом и уже был готов помочь Марине выйти из машины. Она задержалась на секунду и спокойным, как ей показалось, голосом вдруг выдавила из себя:
– Если будет звонить Игорь, не говори, что я в «Астории». Я у Любы дома.
Она не имела ни малейшего представления, можно ли положиться на Мишку. Это как зайти в казино и сесть за рулетку – либо угадал, либо нет. То, что Игорь станет звонить, она не сомневалась. Он позвонит сначала ей, а не дозвонившись, наберёт Мишу. И вот тут всё дальнейшее зависит только от Мишули, захочет он спасать её или нет.
Переступив порог «Астории», она взбила волосы – своё главное оружие обольщения, мельком посмотрелась в зеркало при входе и, пройдя несколько шагов по почти пустому фойе, приуныла и потеряла остатки самообладания. Фёдор медленно шёл навстречу.
Когда он подошёл совсем близко, тут и началось самое страшное. Она испугалась, что их может увидеть кто-то из знакомых, случайно оказавшихся, как и она, в воскресный вечер в отеле «Астория». Фёдор приобнял её в знак приветствия. Маринка слегка оттолкнула его, озираясь по сторонам. Он засмеялся:
– Всё же ты – трусиха! Пошли поднимемся в номер, иначе это будет не встреча, а чёрт-те что!
Она опять чуть не перекрестилась. «Как устойчивы детские привычки и предрассудки!» – подумала Марина и молча кивнула головой в знак согласия. Это получилось немного смешно,
