– Вы кричали прошлой ночью.
– Ага! Теперь я знаю, что вы доверяете Хуберу.
– Я спас вам жизнь прошлой ночью, мадам!
– Вы спасли мне жизнь?
– Да, когда у Хубера был нож, приставленный к вашему горлу, я ворвался в комнату, но до этого я услышал весь разговор между вами и этим злодеем!
– Я вам не верю.
– Мне повторить часть того разговора?
– Не надо.
– Почему же не надо?
– О! Вы только что узнали от Хубера, что тогда произошло.
– Кто же спас вашу жизнь в тот критический момент, мадам?
– Мой брат, – ответила женщина максимально хладнокровным тоном.
– Ну, тогда, сестра, позвольте мне дать вам несколько братских советов. Сделайте чистосердечное признание обо всем, что вы совершили в этом деле, и я дам вам возможность «исчезнуть», пока я не приблизился к остальной части банды.
– Я бросаю вызов и вам, и Саймону Хуберу!
– Давайте, бросьте вызов своему брату.
– Вы говорите, что спасли мою жизнь прошлой ночью?
– Именно.
– Что вы делали в том доме?
– Вы сказали мне проследить за Хубером, и я проследил за ним до этого логова мошенников, а когда вошел в тот дом прошлой ночью, обнаружил там вас – поистине хорошее место для дочери франкфуртского банкира.
– Я могу объяснить мое присутствие там.
– В полночь?
– Да.
– А можете ли вы объяснить свою близость с вором и убийцей?
– Убийцей!
– Да, убийцей герра Рейнштейна, растратчиком и вообще мошенником.
– Я познакомилась с ним на пароходе и ничего не знала о его характере.
– И во время короткого десятидневного плавания в эту страну он успел научить вас так ловко обращаться с кинжалами и пистолетами? Или где еще простая, высококультурная дочь богатого банкира умудрилась получить эти злодейские умения?
– Я могу объяснить это.
– О! Конечно, вы готовы объяснить все, но лучше всего для вас, Сильвия Бернштейн, чистосердечно во всем признаться.
Даже этот страшный «выстрел» не привел женщину в замешательство.
Сейчас она, как уже говорилось, была готова ко всем таким обвинениям.
– На корабле путешествовала женщина с таким именем, – заявила она.
– О! В самом деле, а? – воскликнул детектив сатирическим тоном.
– Именно так.
– И что стало с этой женщиной?
– Она таинственно исчезла.
– Может, упала за борт? – предположил Фриц.
– Парень! Кто ты?
– Я просто член детективных войск Нью-Йорка. И теневой криминал – это моя работа. Я разыскивал Саймона Хубера и Сильвию Бернштейн с того момента как пароход покинул Бремен.
– Но разыскивали ли вы Агнес Шарман?
– Нет.
– Тогда почему вы меня преследуете?
– Я не преследую вас, я даю вам шанс избежать неприятностей. И знаете почему?
– Не знаю.
– А хотите узнать?
– Если вы решите сказать мне.
– Просто потому, что я смотрю на вас как на жертву, обманутую другими людьми. Но если вы откажетесь признаться, я потеряю все сочувствие к вам.
– Мне не в чем признаться.
– Смотрите сюда.
С этими словами Хармон сунул Сильвии под нос фотографию, и мошенница снова побледнела. Последнее дело не было раскрыто – и она почувствовала слабость.
Фотография была ее точным портретом, который был отправлен Фрицу из Германии. Детектив получил его накануне и сохранил только для того, чтобы показать в нужный момент.
– Откуда вы это взяли? – спросила женщина дрожащим голосом.
Глава XXIX
Наконец-то загнана в угол
Сыщик медленно, но верно наматывал паутину на свою жертву. Женщина начала понимать, что имеет дело с единственным мужчиной, которого она когда-либо встречала, превосходившим ее в мастерстве и хитрости. На ее вопрос, записанный в конце нашей предыдущей главы, детектив ответил:
– Эта фотография была отправлена департаментом германской полиции. Вы можете видеть, что на нем печать немецкого фотографа.
– Я могу объяснить все это.
– Конечно. Как я уже сказал, я ожидал, что у вас будут всевозможные объяснения. Но слушайте, мадам, я тоже могу объяснить все эти вещи, и мои объяснения верны. Посмотреть сюда!
С этими словами Фриц вручил женщине второй снимок.
– Ваше фото было в той же упаковке, что и это, – добавил он.
Вторая фотография была визитной карточкой Саймона Хубера.
– Вся проблема в этом странном и фатальном сходстве… – пробормотала Сильвия.
– Да, и в этом заключается истинное объяснение, – сказал детектив и передал дрожащей женщине еще одну фотографию. – Ваше сходство, Сильвия Бернштейн, с настоящей мисс Агнес Шарман!
Фрицу, немецкому детективу, наконец, удалось пробиться сквозь казалось бы неприступные стены суровой воли стоящей перед ним женщины. Фотография, которую он вручил ей, была портретом настоящей Агнес Шарман. Дочь банкира была одета в ту же самую одежду, которую преступница носила в то время, когда она представилась ею, чтобы получить деньги по чекам.
Сложно было представить более ужасное волнение, чем то, что теперь заставляло Сильвию раскачиваться из стороны в сторону. Даже леди Макбет, столкнувшаяся с невыводимыми пятнами крови, испытала меньший ужас, чем тот, что застыл теперь на лице сбитой с толку женщины, разоблаченной неутомимым и терпеливым трудом опытного детектива.
Взгляд абсолютного отчаяния исказил ее красивое лицо. Борьба закончилась. Она стремилась выкрутиться, но потерпела неудачу. Тень неизбежной гибели нависла над ней. Бесполезно было продолжать игру, в которой она уже точно проиграла.
Сильвия держала снимок в руке и смотрела на него, как будто само это изображение застыло в чертах ее лица в одном диком блеске агонии.
– Дамочка, вы видите, что бесполезно пытаться продолжить игру? – спросил Фриц.
– Где вы взяли этот снимок?
– Не важно. Это фото мое, и более того, мне известны все подробности убийства в бухте.
– Скажите мне, это вам Хубер признался?
– А вы мне поверите?
– Да.
– Он не сказал о преступлении ни слова.
– Разве он не знает, что над ним нависла безошибочная рука судьбы?
– Нет.
– Я не имела ничего общего с этим убийством.
