Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
– Дело не в этом, – сказал Скульдицкий, – нам позарез нужны такие офицеры, как вы, которые понимают ход событий и знают, что нужно делать. Подумайте, если решите, то вам будет обеспечен быстрый служебный рост, и вы займете достойное положение в нашей иерархии, возглавив перспективное направление борьбы с новой революцией.
– Вы уж не обижайтесь, любезный Владимир Иванович, я искренне ценю ваше участие ко мне, – ответил я, – но я буду белой вороной в вашей среде. Я считаю, что бороться нужно не с революцией. Нужно разрушать революционную базу революционеров – пролетариата и беднейшего крестьянства, причем не путем его физического уничтожения, а повышением их материального и культурного уровня до такого положения, когда у них главными будут личные интересы, а не революционные идеи.
В корпусе жандармов должны быть не держиморды, множащие число потенциальных революционеров, избивающие безоружных людей, отправляющих в армию студентов, изгоняющих их из университетов и садящих в тюрьмы. Этих держиморд можно выгнать из Отдельного корпуса жандармов, но Отдельный корпус жандармов из них выгнать невозможно. Это как зачумленные. Чума не лечится и жандармский синдром тоже неизлечим. Даже члены семьи обоего пола становятся жандармами в миниатюре.
И это не всё. Власть должна меняться в соответствии с меняющейся обстановкой. Это, простите за сравнение, как беременная женщина, которой нужно рожать, а ей говорят, что если она выпьет пару горьких порошков, то все у нее пройдет. Вы думаете, царь и правительство это понимают и пойдут на это? Никогда. Легче вышвырнуть из Отдельного корпуса жандармов такого смутьяна, как я, и продолжать делать все, что делалось до сегодняшнего дня.
Вы думаете, что задавили революционное движение «столыпинскими галстуками»? Ничего подобного. Вы оставите потомству «столыпинский вагон», а они поставят его на колеса, и по городам будут ездить столыпинские автомобили, хватая в клетки людей, которые косо смотрят на власть.
Вы еще забываете, что пролетариату и беднейшему крестьянству нечего терять, кроме своих цепей, и в борьбе за мечту их поддержит русская интеллигенция, с которой они потом расправятся и воспитают свою интеллигенцию, которая снова будет стремиться к революции.
К чему становиться белкой, которая тысячелетиями крутит колесо поймавшего ее человека? Пусть когда-нибудь белка выскочит из колеса и побежит по своему пути на заветную елку или на заветный кедр щелкать свои любимые орехи. Все демократические преобразования после 1905 года похожи на щепотку орехов, которую кинули белочке в парке.
– Загадками говорите, Олег Васильевич, – сказал жандарм, – внутренне я понимаю, в чем суть сказанного, но вся натура моя, как человека государственного, восстает против, а что будет впереди – непонятно. Мы друг друга поняли, только никому не говорите о том, о чем мы говорили, в частности, вашему другу Иванову-третьему. Полиция далеко не видит и доверять ей нельзя. Они даже своим осведомителям платят по тридцать рублей, как будто не помнят, что Иуда Искариот предал учителя своего Иисуса Христа именно за тридцать сребреников. За медаль и за квартиру в столице или в губернском центре они мать и сестру родную дубинами изобьют или продадут в рабство. Кстати, где нужно искать Кочергина?
– Я бы обратил внимание на работу большевистского центра, который маскируется под редакцию газеты «Пролетарий». Главными там у них симбирский дворянин Владимир Ильич Ульянов, инженер Красин Леонид Борисович, мастер по изготовлению бомб, Богданов (Малиновский) Александр Александрович, врач и идеолог партии большевиков. Присмотритесь и к их окружению. Рядышком должны крутиться Камо (Симон Аршакович Тер-Петросян), боевик и экспроприатор царских денежных средств, Коба (Джугашвили Иосиф Виссарионович), боевик и мастер эксов. Это главная группа, которая добывает деньги на существование партии. Если вы раздавите это гнездо, то революционное движение будет обезглавлено. И было бы неплохо, если бы ваши заграничные коллеги обратили внимание на скорое создание российских творческих общин на острове Капри в Италии, их вы узнаете по Максиму Горькому (Алексею Максимовичу Пешкову), и во французском городке Лонжюмо. Сами разберетесь, что и к чему. Просто следите за их окружением, и вам все станет ясно.
– Откуда вы все это знаете, Олег Васильевич? – изумился Скульдицкий.
– Не знаю, Владимир Иванович, – сказал я, – просто в голову пришло. Возможно, что я это знал раньше, а сейчас вот вспомнилось. Только не говорите об этом никому, ваше высокоблагородие, вам никто не поверит, а с меня, как с потерявшего память, взятки гладки.
Не буду же я ему рассказывать, что нас в училище два года учили истории Коммунистической партии Советского Союза намного сильнее, чем всяким там военным и другим наукам.
Я мог бы рассказать подполковнику Скульдицкому о Пятом съезде Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), который проходил в Лондоне с тридцатого апреля по девятнадцатое мая 1907 года. На съезде присутствовало триста три делегата с решающим и тридцать девять кандидатов с совещательным голосом от ста пятидесяти тысяч членов партии. От РСДРП было сто семьдесят семь делегатов. Восемьдесят девять большевиков и восемьдесят восемь меньшевиков. Сорок пять польских социал-демократов, двадцать шесть латышских соцдеков и пятьдесят пять бундовцев. Среди большевиков были Ленин, Бубнов, Ворошилов, Дубровинский, Линдов, Лядов, Ногин, Сталин, Цхакая, Шаумян, Ярославский и другие. В съезде участвовал и великий пролетарский писатель А. М. Горький.
Главный вопрос съезда – отношение к буржуазным партиям.
Ну не буду же я рассказывать об этом, не вызвав естественного вопроса: а откуда я все это знаю? Так что пусть сами работают по этому направлению.
Глава 29
Выйдя из административного здания, я направился в расположение роты учебного обеспечения, благо время уже клонилось к вечеру и к принятию пищи в составе подразделения.
Как только я вошел в казарму, дежурный по роте подал команду «смирно» и, печатая шаг, пошел ко мне с рапортом:
– Господин зауряд-прапорщик, за время вашего отсутствия происшествий в роте не случилось!
Я подал команду «вольно» и сделал замечание дежурному, что не за время моего отсутствия, а за время его дежурства. Мое присутствие не избавляет от нарушений дисциплины, за что я по голове гладить не буду.
Дежурный по роте готов был на все, чтобы я прошел дальше в казарму, и я не стал его томить. Весь личный состав стоял толпой и ждал меня.
Как только я подошел к солдатам, меня со всех сторон стали поздравлять, а командир первого отделения первого взвода младший унтер-офицер прямо сказал, что они сразу поняли, что меня прислали командиром в нашу роту.
Вот он источник информации о моем назначении, вчера выпорхнувший за ворота кадетского корпуса. Ладно, просто будем иметь в виду.
Старший унтер-офицер Каланчов пригласил меня в свою комнатушку и показал на офицерскую форму, которую уже получили и принесли мои подчиненные, работающие в службах тыла.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
