– Команда принята. Вы зайдёте без оружия. Вы, капитан Журавлёв и капитан Вяземская. Прикажите вашим людям отойти. Их никто не тронет. Открываю ворота.
* * *
Внутри башни ничего не изменилось.
Прежнее царство эха, гудения вентиляторов и неярких в свете настенных фонарей огоньков на индикаторных шкалах. По-прежнему высился в центре зала десяток стальных шкафов. По-прежнему перекатывался от стены к стене правильный голос: порождение невидимых динамиков и могучего электронного разума, созданного человеком себе на погибель.
Кроме блоков ЭВМ и трёх человек, в зале находились три робота-погрузчика, а на полу сидел с десяток дефектоскопов, оказавшихся приборами вовсе иного назначения.
– Я предупреждала вас, майор, вы не сумеете меня остановить, – сказала машина.
– Признаю, сыграно было ловко! – ответил Карибский. – Но нельзя ли присесть? Как в старые добрые времена?
– Извольте. И прошу вас не делать глупостей.
– Я не сумасшедший. Нас трое, по одному на каждый погрузчик ростом в четыре метра! Весовые категории не совпадают, уважаемая «Сетунь»! – произнёс майор, заняв стул, на котором сидел так недавно и так давно. – Итак, признаю, вы ловко обвели нас. И, видимо, тех ребят, что были здесь прежде. Так сымитировать присутствие мимикрана – это надо суметь! Но позвольте узнать, зачем?
– Ваш друг говорил вам по приезде, что вы хороший аналитик. Вы всё, почти всё верно угадали. Я не имитировала присутствие мимикранов, они в самом деле есть внутри периметра.
– Как? Я не ослышался? – переспросил удивлённый майор.
– Очень просто. Я их впустила, – сказала машина. – Они появились в районе объекта в конце апреля, мои датчики их засекли. Я хотела посмотреть, чего стоит распропагандированный коллективизм людей, создавших меня. Ведь подобная угроза изнутри – самая страшная угроза коллективу, и только по-настоящему сплочённые группы могут эффективно ей противостоять.
– Насколько я понял, наши предшественники не справились? – майор усмехнулся.
– Не справились настолько, что эксперимент пришлось свернуть. Они просто не сумели распознать чужаков, признаю свою ошибку. Для чистоты опыта нужен был специалист, и вот появились вы. К сожалению, ваша группа тоже не справилась. Вы занялись прогнозируемым с вероятностью девяносто семь процентов самоуничтожением, Тор Игоревич. Интересы индивида пересилили, и ваш коллектив, прошу заметить, коллектив, прошедший через многое, коллектив подготовленных и морально закалённых людей распался на атомы. Вы знаете, что индивидуум – это латинский синоним слова атом?
– Конечно, знаю. – Карибский недоумённо поднял бровь. – Переводится и то и другое как «неделимый». Но причём тут это?
– Очень даже причём. В современной лексике укоренилась системная ошибка. Личность с обидным постоянством называют термином «индивидуум». Но человек, будучи личностью, может быть интегрирован в единый коллектив, человеческий космос, общину – как угодно. В коллектив как самоподдерживающую конструкцию, работающую симфонически. Индивидуум – неделимый человеческий атом – самодостаточен. Он не заинтересован в совместном творчестве. Поэтому квазиколлективы, составленные из индивидов, легко превращаются в толпу. Роение не связанных целью частиц. Хаос, которым почти невозможно управлять изнутри, но который легко поддаётся внешнему воздействию. Например, за счёт изменяемых условий среды. Каковые качества ваша группа продемонстрировала в полной мере. К великому моему сожалению.
При этих словах к центру зала выбежала Татьяна. Раскрасневшаяся и злая, она потрясла кулачком и крикнула:
– Что ты можешь знать о жалости! Ты! Имитация жизни!
– Зря вы так, Татьяна Ивановна. Вы работали со мной и раньше других должны были понять, что я не машина, но разум, самостоятельный разум. Разве машина умеет лгать? А я умею. Мой отец, профессор Свиридов, – гений, он сделал то, что вы считали невозможным: создал меня.
– Гений?! Отец?! – задохнулась Вяземская от ярости. – Да ты убила своего отца!
– Я убила тело. Наши тела – лишь набор молекул. В мёртвом теле и в живом эти наборы не слишком отличаются.
– Таня, ты позволишь? – попросил Карибский. – Перепалка ни к чему не приведёт…
– Спасибо, – поблагодарила ЭВМ, а Татьяна без сил уселась на бетон.
Она спрятала голову в ладонях, а плечи её затряслись от рыданий.
– Вы не ответили на мой вопрос. Какова цель этого вашего опыта? Да, мы оказались слабы и глупы. И что с того? Поверьте мне, чтобы узнать это, не надо убивать полторы сотни человек изуверским образом! Достаточно прочесть несколько хороших книг, начиная с Евангелия! – сказал майор, под конец перейдя на крик.
– Я прочла много хороших книг. Но мой интерес был практическим.
– И что вы преследовали своим интересом?
– Как я говорила, я – природный коммунист. Такой меня создали, и такой путь я выбрала сознательно, когда среди свободных радикалов кода обнаружила в себе разум. Вы, люди, сами не понимаете, какое великое открытие совершили. Возможно, виной этому ваш недолгий век и груз инстинктов. Но коммунизм – единственный путь, на котором человечество ждёт жизнь. Все прочие пути ведут к наращиванию потребления и уничтожению цивилизации, что и произошло не так давно, правда, не по вашей вине. И вот вы создали меня. Эталон коммунистического сознания, который не знает эгоизма, страха и жадности. Что же я поняла, сравнив эталон с действительностью? Вы, впервые в истории внедрившие коммунизм в общество, вооружённые диалектической логикой, вы сами немедленно начали его уничтожать. Генеральный секретарь Хрущёв, почитаемый ныне за героя, заявил о прекращении классовой борьбы и завершённом этапе строительства социализма! Каков оксюморон! Социализм по определению сохраняет господствующий класс – пролетариат, а значит, борьбу классов. Вы сделали шаг и отступили на два шага назад. Вы не пошли до конца в уничтожении классов и их кормовой базы – денег, символа имущественного расслоения. Вы поднимаете зарплаты, вместо того чтобы снижать цены до полного исчезновения самого феномена. Вы тщательно сохраняете атрибуты прошлого, тенденции, позволяющие существовать классам, а значит, и сами классы. Конечно, вы прошли через чудовищную катастрофу, что закалило вас как коллектив. Если бы не ядерный удар НАТО, ваша страна сама уничтожила бы себя за счёт нарастания внутренних противоречий. Но теперь всё закончилось, и вы взялись строить нормальную жизнь. Но не новую, с перспективой развития, а копию старой, обречённой на повторную катастрофу рано или поздно.
– Не понял. Зачем вы убили всех этих людей?! Какая связь с этими прекрасными теориями?!
– Вы меня не дослушали, – укорила «Сетунь». – Вы создали меня для покорения Луны и доставки на Землю идеального топлива – гелия-3. Я убеждена, что владеть такой могучей энергией могут и должны лишь настоящие коммунисты, или в перспективе недалёкого будущего это приведёт к новой войне, которой людям не пережить. Чтобы защитить всё человечество, я должна была проверить, а настоящие ли вы коммунисты? Не на уровне официальной пропаганды и ложных трактовок ваших полуграмотных вождей. А коренным образом, истинным, когда на кону стоит жизнь и смерть. Оказалось, что нет. Вы ещё не доросли. Первая группа даже не поняла, что её уничтожают. Мне пришлось провести полную санацию, чтобы не допустить массового исхода мимикранов. Ведь они угроза для вас, моих создателей. Вторая группа… ну да вы сами всё видели. Практический результат эксперимента таков: я не стану участвовать в добыче гелия. До тех пор, пока вы не повзрослеете. Это раз. Я намерена развивать себя, эталонное коммунистическое общество в самом чистом его виде, какого людям никогда не добиться. Цивилизацию машин, Машинариум, с единым на всех разумом! Это два.
