Так же неожиданно, как возник, Егоров вновь скрылся за дверьми. А я подумала о том, что ему, должно быть, очень непросто гнуть свою линию, когда каждая собака в округе знает, как его каждый раз отшивают. По правую руку громко фыркнула Жанна.
- Жанн… - одернула я помощницу.
- Ну, что? Сил ведь уже нет смотреть на то, как он вокруг нее на одной ноге скачет. Старый дурак! – повторила свое излюбленное.
- Он не старый! И не дурак! – неожиданно громко заметила Илик, кажется, и сама удивившись тому, что вообще так может. – Он… хороший… - добавила, выскакивая за дверь.
- Ну, вот зачем ты так?
- А вот за этим! Может, до нее, наконец, дойдет, кого она теряет.
В этом была какая-то своя извращенная логика, с которой я не могла спорить. Тяжело вздохнув, я устало опустилась на стул и заметила:
- Надо ему, что ли, ужин припрятать. Не то ж все сметут…
- Да не отпустит она его голодным. Не переживай. Лучше сама поешь. И топай уже отдыхать. Я здесь закончу.
Я кивнула. Нехотя поела. Травки Илик добавляли блюду свои интересные нотки. Мне очень понравилось с ними экспериментировать. Это было творчество чистой воды. То, почему я, собственно, так и любила кулинарию.
Постепенно в столовую начали подтягиваться мужики. А я вроде как поужинала и уже действительно могла топать в баню и спать, но почему-то терлась рядом с Жанной. Хотя… почему почему-то? Гордеева я выглядывала – это ясно, как день. Но когда тот пришел, то даже не взглянул в мою сторону. Даже, мать его, не повернул головы. А ведь вчера в любви клялся. Так странно… будто привиделось это все.
Я погладила пальцами телефон. Открыла мессенджер, но, конечно, там не было ни одного нового сообщения. Мобильный интернет здесь не ловил в принципе. А так хотелось связаться хоть с кем-то… Написать пару слов отцу, чтобы узнать, как он добрался. Но вместо этого я открыла нашу старую переписку с Сергеем. Точнее… это была даже не переписка. Это был монолог, который я каждый раз грозилась удалить от греха подальше, да только рука сделать это не поднималась.
Некоторые сообщения в этом монологе были вполне обдуманными и связными, а некоторые – наполненные пьяным отчаянием и опечатками бессвязные обрывки фраз. В некоторых он умолял меня вернуться. А в некоторых… ругался и перекладывал вину, утверждая, что я сама во всем виновата. Чтобы потом опять, придя в себя, просить у меня прощения…
Телефон быстро садился от того, что находился в бесконечном режиме поиска сети. Я тряхнула волосами и в упор уставилась на Гордеева. Не знаю, в какие игры он играл… И, если честно, знать не хотела. Имея перед глазами пример своего бывшего, или того же Егорова, наверняка я знала одно – если мужчина хотел быть с женщиной – он находил способ. Хотя бы просто дать ей уверенность в том, что она нужна. А что делал Андрей? Я не понимала. И даже если он играл на публику, опасаясь… чего-то одному ему ведомого. Но мне… Мне-то он мог дать знак, что… я не знаю… Что после вчерашнего ничего не изменилось!
Меня охватил страх. Банальный женский страх потерять зажатую в руках синицу ради поманившего меня крылом журавля…
- Народ, а что, тут вообще нет связи? – вздернула я бровь.
- Пробивается иногда…
- Я вчера отправил жене сообщение.
- А я с насыпи поймал. Возле Тулейки…
- Угу. Там частенько пробивается.
- Если что-то срочное, мы из конторы звоним… - посыпалось отовсюду. – Вячеславыч пускает. Не зверь.
Сказать, что я с мужем хочу связаться? Да нет. Это перебор. Детским садом попахивает. И самой от себя тошно.
- Да нет никакой срочности. Просто спросила. Хорошего вечера…
Я прошла между рядов столов к выходу и уже там, на улице, запрокинула к небу голову. Я так невероятно запуталась… В такие моменты мне особенно остро не хватало мамы. Ее тепла. Наших разговоров. Я каждый раз думала, что вот она бы точно разложила мне все по полочкам. Но… она ушла. И сколько бы ни проходило времени, я не могу с этим смириться. Я постоянно думаю о том, что если бы мы с отцом настояли на еще одной операции, химии… она была бы жива. Однако, после первого вмешательства мама ударилась в нетрадиционную медицину. И это было просто огромной… смертельной ошибкой. Все эти шаманы, потомственные ведуньи и маги – наживающиеся на горе людей шарлатаны.
Если бы не отец и Сергей, я бы не пережила маминого ухода.
Сергей…
Я действительно готова променять его на мужчину, которого знаю от силы пару недель? Уже променяла… или нет? Может быть, я просто сравняла счет?
Баня, вагончик… Чашка чая. И мысли, опять гудящие в голове. Мечущиеся от одной к другой. Изнуряющие, может быть, даже больше, чем проведенный на ногах день.
И стук в дверь… Уже знакомый. Один сильный удар костяшками и два коротких следом за ним.
Я подошла к двери и замерла, не торопясь открывать.
- Ма-а-айя…
Андрей Гордеев… В котором мне чудится Андрей Север. А ведь, если мои сумасшедшие догадки верны – многое становится на свои места. Очень многое. Вопросы… много вопросов. И ни одного ответа.
- Ты что-то хотел?
- Да. Я ужасно соскучился… - просипел он, обнимая меня за талию.
- Поэтому игнорировал меня весь день?
- Я ведь объяснял. Публичное проявление чувств может быть опасно для нас.
- Потому что я дочь генерала Золотова?
- Нет. Не поэтому.
- Значит, дело в тебе, Север? – спросила, глядя ему прямо в глаза.
- Ма-а-айя… - потрясенно выдохнул он, а я вдруг так испугалась! Так сильно… нечеловечески испугалась. И за свои слова. И за него…
- Нет-нет… Молчи… Не говори ничего… Это неважно.
Сказала и поняла, что так оно и было… Это всего лишь рефлексия. И страх. Страх, что для меня эти чувства слишком... чересчур. Я ведь уже обжигалась однажды. И это было даже не вполовину так сильно, как сейчас. Или все просто забылось. Впрочем, тут ведь другое главное. Страх, жрущий меня изнутри. Страх, что мое сердце опять разобьется. На этот раз навсегда.
- Майя…
- Молчи!
Я накрыла его губы пальцами, вжалась лбом в грудь и поняла, что задыхаюсь… Страх перехватил мне горло. И не отпускал, сколько бы я ни пыталась его сглотнуть.
- Дыши, моя хорошая. Дыши. Ну, что такое?
Какая опасность должна угрожать мужчине, что он вынужден инсценировать свою смерть, чтобы… выжить? Как это связано с тем, что происходит на вышке? Это совпадения или звенья одной цепи? Вопросы цеплялись друг за друга, а я даже не знала, хочу ли узнать ответы на них. Рациональная часть меня требовала прояснить ситуацию. Но другая, трусливая часть – знать ничего не хотела. Так по-детски, будто, если я об этом не знаю – этого в принципе нет…
