— Мила, ты когда-нибудь видела, чтобы кто-то вылечивался после одного сеанса? Нет? Вот и я нет! Значит, продолжим вечером… лечение.
— Оставь его, Мила, — вклинилась Найрин, открыв переднюю дверцу. - Это жук тебя сейчас и не на такое разведёт, — продолжила сев в машину. - Помню, в детстве он такие авантюры придумывал, стягивая в это и Тигранчика…
Поняв, что я больше не собираюсь препираться с мужчиной, Герман открыл для меня заднюю дверцу и жестом пригласил сесть.
— Он был непослушным? – поинтересовалась, расположившись на заднем сидении и с сожалением взглянув на бегающую по газону Мармеладку.
— Герман был настоящим проказником и хулиганом, — рассказывала мать Германа. - И петарды к соседям на участок закидывал, и курил, и пил… а как на мотоцикле гонял…
— А сейчас? – задала вопрос, кинув взгляд на то, как мужчина обходит машину и уже через пару секунд, должен тоже оказаться в машине.
— Сейчас он влюблён и ведёт себя, как никогда раньше, — прошептала Найрин, но как только Герман открыл дверь, демонстративно громко ответила. - А сейчас у него шило в попе пропало, и он ведёт себя как взрослый человек. Наконец-таки.
— Зато ты стала непоседой, — вклинивается Герман. – Мила, а какой ты была в детстве? – поинтересовался мужчина, заведя машину.
— Сложно судить о себе, но думаю, я была такой, как всё. Бегала с друзьями, играла в куклы…
— Мила, я очень мало о тебе знаю. Расскажи о своей семье и отношениях в ней? Для свекрови я знаю слишком мало.
Свекровь, муж… а вчера я ещё была обычной девушкой, мечтающей о легендарных красках, продаваемых только в Германии, который родители обещали мне подарить на Новый год. А сейчас? Я еду в чужой машине. В чужой стране. В чужом городе. За рулём практически незнакомый мне человек… и я спокойно с ним общаюсь. Целую…
— Мой родной отец умер, когда мне было совсем ничего. В раннем детстве я серьёзно заболела и мне требовалось лечение заграницей, но ни у мамы, ни у сестры, этих денег не было. Мама и Лара, так зовут мою сестру, постоянно искали, где бы подзаработать и вылечить меня, но в России простому работяге никак не заработать такой суммы, — с сожалением рассказывала.
— И как ты выздоровела, воробушек? – ласково спросила мать Германа. - А я и смотрю, что ты худенькая и бледненькая, как цыплёнок. Герман, твоей жене необходимы витамины. Ты меня понял?
— Я уже приказал заполнить холодильник, мам, — бросив на меня обеспокоенный взгляд, ответил сын Найрин. – Или ты хочешь чего-нибудь особенного? Назови и вечером он будет у нас дома.
У нас дома… у нас… Эти слова карябают слух, напоминая, кто я и что делаю в чужой стране. Да, мне ещё предстоит привыкнуть, что отныне дом Германа и мой дом. Временно, но мой.
— Прекрасно. Продолжай Мила, — попросила Найрин. – Как удалось найти деньги? Кто-то помог?
— Нам помогла семья подруги моей сестры. Их дочь имела дефект речи и кое-какие психологические проблемы, а Лара подружилась с ней, — продолжила рассказ, вовремя поняв, что это может звучать двусмысленно и кинулась защищать сестру. - Нет, вы не подумайте, что Лара выгоду искала. Просто она такая. Любит за слабых заступаться, вот и Олю однажды защитила, — моя сестра... как же я по ней скучаю. - Чтобы поблагодарить Лару за поддержку его дочери, отец Оли оплатил мне операцию и я пошла на поправку. Болезнь отступила, но мне до сих пор нельзя нервничать, потому что может случиться рецидив.
— Бедный ребёнок, — простонала Найрин, обернувшись ко мне, насколько позволял ремень безопасности. – Мы с Германом позаботимся о тебе, воробушек.
— Ничего не бедный, — тихо сказала, высказав свою точку зрения. - Все люди болеют. Просто мне не повезло, и я заболела сильнее других. Мама говорит, что за каждое сложное испытание Бог вознаграждает человека чем-нибудь добрым. Нас с мамой он подарил моего отчима Прохора. Мою сестру, Лару, наградил прекрасным мужем и чудесными детишками.
— То есть ты жила раньше с матерью и отчимом? Ты все его папа, папа, что я слегка запуталась, — воскликнула Найрин.
— Ну да. Прохор – для меня действительно как отец. Он любит меня, как родную дочь. Балует, как ему вздумается, за что мама на него иногда ворчит. У меня нет друзей, но есть семья, которой я дорожу больше всего, — произнесла, положив руку на сердце. – Каждый из них частичка меня. Если с кем-нибудь из них что-то случится, я не смогу этого пережить. Они всё, что есть у меня.
— Мила, дай мне несколько недель разобраться с проблемами, и мы полетим в Россию, хорошо? – проговорил Герман, на секунду поймав мой взгляд в зеркале. - Ты увидишь родных.
— Правда? Ты обещаешь? – спросила подавшись вперёд и высунув голову между передними сидениями.
— Я когда-нибудь тебя обманывал? – удивлённо спросил. - Я сразу же тебе сказал, что ты станешь моей.
— Ты поставил меня перед фактом, — напомнила, посмотрев на улыбающуюся Найрин, которая явно чем-то оказалась довольна.
— Нет, я дал тебе день, чтобы ты свыклась со своим будущим, — сказал вырулив
— А потом молча увёз.
— Да, — согласился мужчина, продолжая следить за дорогой и одновременно за мной в зеркало. - Разве тебе плохо со мной? Я что-то сделал тебе плохого?
— Ты не даёшь мне поговорить с моей семьёй.
— Ах да, — воскликнул Герман. – Держи, — произнёс он и, сняв телефон со специальной поставки, передал мне. - Номер своей сестры, помнишь? Звони.
— Спасибо – искреннее поблагодарила и, взяв телефон, тут же нашла номер сёстры в контактах.
— Лара! – выдохнула, когда телефонные гудки сменились фоновой музыкой.
— Мила, привет, родная! – поприветствовала меня сестра.
— Привет, как ты? – спросила, не зная, что именно говорить.
Забери меня? Я хочу домой? Я в Испании? Что я должна ей сказать? Пожаловаться на жизнь?
— Прелестно, — ответила Лара. - У отца в Москве гостим. Решила дать девчонкам возможность помучить дедушку, а то он всё «Скучаю, скучаю», а сейчас в кабинете от них прячется, но у меня девчонки смышлёные и замки открывают зараз скрепкой... Ты как?
— Я? – а как я? Никак… - Я в порядке.
— Как тебе Испания? Насмотрелась уже всего? – спросила сестра, шокировав меня.
— Ты знаешь? – удивлённо пропищала.
— Да! Я лично отплатила твой самолёт! Такой шанс выпадает раз в жизни, Милаш, — что-то несла сестра, но я не понимала и слова из этого потока.
Какой самолёт, если мы летели на частом? Какой шанс? Боже? Что происходит?
— Лара, я ничего не понимаю. Какой шанс?
— Шанс учится в этой навороченной Испанской школе искусств. Ты умница у нас! – лепетала Лара довольным голосом.
— Школе искусств? – пораженно переспрашиваю, смотря на Германа, который, поймав мой взгляд, прошептал:
