Книга И нас качают те же волны - Лидия Луковцева

Взбудораженная утренними событиями Катерина Ивановна вспоминала допрос в милиции ее самой и Мелкой. Кстати, та неплохой бабенкой оказалась. Пока они сидели в коридоре перед кабинетом следователя, где допрашивали охранника Диму, успели обменяться кое-какой информацией. Взаимное смутное недоверие начинало уступать место приязни, но тут вывели Диму, и тот, проходя мимо, обжег бедных женщин ненавидящим взглядом. Вспоминая тот взгляд, Ивановна и сейчас ежилась, но зато смаковала момент, когда следователь жал ей руку и благодарил за неравнодушие и бдительность, следствием которых явилось нахождение пропавшего мирюгинского сына.

– Это Васильев его? – осмелилась спросить Катерина Ивановна.

– Следствие разберется, – уклонился от ответа следователь.

«Работа такая», – вздохнула Ивановна. Она, например, скрывать бы не стала.

Катерина Ивановна варила борщ, с обедом она сегодня, естественно, припозднилась. Петрушки показалось ей маловато, и она выскочила в огород нащипать еще. И, разумеется, по закону подлости, именно в этот момент зазвонил мобильник, оставленный на столе в летней кухне. Хорошо, внучка Катя, названная в ее честь, просекла момент отсутствия бабушки и выскочила из дома в кухню, чтоб стащить уже почищенную морковку. Чистить самой ей не хотелось: она в доме под сплит-системой сражалась на планшете с зомби.

– Бабуль, тебя начальница твоя!.. – высунулась внучка из кухни с обеими почищенными морковками в одной руке и телефоном – в другой. Похищение сошло ей с рук, поскольку бабуля торопилась к телефону.

Уж такой был сегодня день! Некоторых ее сверстниц телефонные звонки пугали, как в былое время неожиданные телеграммы, – они ощущали в них угрозу своей размеренной жизни. Катерина Ивановна, жадная до информации, любила звонки.

Звонила Римма Ивановна, весь день сегодня пребывавшая в отлучке, убедительно просила навести образцовый порядок, поскольку завтра с утра придет комиссия с инвентаризацией. Катерина Ивановна доложила о случившихся событиях, начальница уже была в курсе, ей звонили из полиции.

– Вот и делай людям добро, – горько посетовала она, определенно подразумевая Диму.

– Все сделаю, Римма Ивановна, не волнуйтесь! – успокоила начальницу Катерина Ивановна, и это было каплей бальзама для раненного людской черной неблагодарностью сердца директрисы. Римма Ивановна знала, что на свою техничку может положиться стопроцентно.

* * *

В хозяйстве Ивановны всегда царил образцовый порядок. Женщиной она была не только работящей, но и добросовестной, сочетание, встречающееся все реже у тружениц, которые зарабатывают себе на хлеб физическим трудом, а именно – убирают в офисах, учреждениях, конторах и т. п. Правда, зарабатывала она уже не столько на хлеб, сколько на масло, пенсия у нее была хорошая, заработала на рыбозаводе. Но, повторимся, работу свою она любила, во-первых, и терять ее не собиралась, а во-вторых, плохо работать просто не умела. Ну, и, в-третьих, запасов ее жизненной энергии хватало на все.

Доварив борщ и, в порядке дегустации, с удовольствием выхлебав объемистую тарелку со стручком горького перца вприкуску и куском ржаного хлебушка («ничего борщец получился!»), Катерина Ивановна понеслась в Центр. По случаю летних каникул и отпусков две трети кружков не функционировали, а работу оставшейся трети можно было определить как вялотекущую. Малочисленные кружковцы просто не в состоянии были угваздать намываемые каждый день полы, и, с учетом утреннего стресса, Ивановна могла бы сегодня позволить себе не пойти на вечернюю уборку. Но инвентаризационные комиссии для того и существуют, чтобы нарушать планы уборщиц. Нужно было просто представить себя членом комиссии и окинуть критическим оком свое хозяйство: ликвидировать огрехи и добавить глянца.

Привычка – тот же наркотик. Прежде, чем начать уборку, Ивановна подошла к окну, на автомате, от сегодняшнего дня она уже ничего особенного не ждала. Подошла – и остолбенела: пять минут назад она пробегала мимо трансформаторной будки, и там точно никого не было! Сейчас за будкой стояли три бабы, с одной из которых она сегодня в полиции почти подружилась, а двух оставшихся должны были сейчас лечить в стационаре, в нейрохирургии. Что последует дальше, Катерина Ивановна уже знала. Когда-то они с внучкой вместе смотрели по телевизору расхваленный Катькой «День сурка».

– И как тебе? – спросила внучка.

– Фигня! – максимально понятно для внучки прорецензировала бабушка. – Понапридумывают же!

– Фу, прям! – не согласилась внучка.

Теперь Катерина Ивановна не была бы столь категорична. Не дожидаясь, когда бабы начнут перемещаться, она помчалась за биноклем, взлетела на свой капитанский мостик – банкетку, а, дабы исключить возможные неприятные сюрпризы, за скамеечкой бежать не стала. Вместо этого взгромоздилась на подоконник – в домах старой постройки, слава богу, их ширина это позволяла. Бабы уже обретались в тихановичевском дворе, Дика пока не было.

«А как же Дима?», – растерянно подумала Ивановна. – «Он же в КПЗ?»

Сюжетная канва была несколько нарушена: тетки не стали расходиться в разные стороны, а присели перед крыльцом, склонили головы и стали что-то рассматривать в траве. Наконец появился Дик, но появился непонятно откуда, во всяком случае, не из шустовского двора.

«Наверно, у Мирюгиных лаз забили», – сообразила Ивановна. – «Но тогда откуда он взялся?». Дик скакал вокруг теток и с таким энтузиазмом вращал длинным тонким хвостом, что хвост был как бы и не его хвост, а отдельное диковинное существо, пританцовывавшее рядом с псом вокруг женщин.

«Однако, как он их полюбил, – позавидовала Ивановна. – Собака плохих людей не полюбит!».

Присмотревшись, она заметила, что морда пса была испачкана землей, да и черная блестящая шерсть стала пятнистой, слегка порыжела, припудрившись их суглинистой земелькой.

«Ход под забором прорыл», – поняла Ивановна. – «Прямиком во двор к Тихановичу! Лаз-то забили».

Одна из теток сунула ладонь под нос Дику, и тот мгновенно исчез под крыльцом. Вот тут и появился Дима. То есть, из-за кустов сирени выметнулся мужик, как давеча Дима, но был он пощуплее и одет по-другому – в светлые шорты и майку-тельняшку. А больше уже Катерина Ивановна ничего не увидела – она неслась к служебному телефону, поскольку даже в экстремальных ситуациях тратить денежки со своего кровного баланса ей как-то не хотелось.

* * *

Перед прибывшим на Заречную нарядом предстала картина, уже виденная ими, не далее, как сегодня утром: на траве лежал довольно крупного сложения парень в шортах и тельняшке. Над ним склонился уже знакомый черный пес, демонстрирующий парню в жизнерадостной улыбке зубы. Было очевидно, что Дику нравится игра в полицейскую собаку, и он хорошо усвоил свою роль в этой игре. Невдалеке, у крыльца, в зарослях лебеды, расположилась живописная группа: три тетки, застывшие в параличе в сидячем положении, с которыми полицейские познакомились сегодня утром. Следом за силовиками во двор втянулась четвертая тетка. Она тоже была им уже небезызвестна по утренним событиям. Бригада прибывшей скорой по привычке направилась к окаменевшим в бурьяне бабкам, но при приближении медиков бабки ожили и, как по команде, направили указующие персты на поверженного мужика.