— Мы прекратили играть сразу, как только заметили, что он устал. Хотел бы я, чтобы это случилось раньше, тогда я, может быть, остался бы с седлом.
Ей нельзя было уходить так надолго. Неизвестно, что именно эти здоровые солдаты понимают под усталостью. Бринн поспешила в палатку.
Малик встретил ее улыбкой во весь рот.
— Добрый вечер, Бринн. Теперь у меня есть седло с серебряной уздечкой и достаточно золота, чтобы…
— Мне сказали… — Цвет лица у него хороший, темные глаза сияют. Он несколько возбужден, но, похоже, проведенный в игре день не повредил ему. Он уже в таком состоянии, когда скука плохо влияет на настроение и выздоровление. Бринн с облегчением вздохнула и улыбнулась. — Может, завтра дашь возможность Лефонту отыграть седло. — Она присела на колени возле него. — Все-таки надо мне было оставаться рядом и не дать тебе переутомиться.
Посерьезнев, Малик сказал:
— Это вовсе необязательно. Если… ты нужна Гейджу. — Он помолчал, вглядываясь в ее лицо. — Ты не подралась с ним?
Жар бросился ей в лицо. Она знала, что Малик поймет, что произошло между ней и Гейджем, но не ожидала, что так смутится даже при намеке об… этом. Гейджа в палатке не было, но его присутствие она чувствовала внутри себя.
— Нет. — Бринн опустила глаза.
— Все прошло гладко? Он не обидел тебя? — продолжал допытываться Малик.
— Он не сделал мне больно. — Она откинула покрывало и проверила повязку. — А ты думаешь, он мог бы?
— Вряд ли… — Малик пожал плечами. — Обычно он не обращается жестоко с женщинами, но с тобой… все по-другому. Я рад, что ты решила подчиниться.
— Я не подчинилась. — Его слова больно задели Бринн. — Мы заключили сделку.
— Сделку?
— Через два дня мы отправляемся в Редферн. — Она поднялась с колен. — Я принесу тебе ужин.
— Бринн… — Малик говорил убежденно. — Мне известно, что внимание миловидного негодяя вроде Ричарда Редфернского льстит тебе, но он не стоит того, даже когда в жизни мало хорошего. В Редферне Гейдж не позволит тебе снова лечь к нему в постель.
— Снова лечь в… — Внезапно Бринн осенило, и ей стали понятны постоянные туманные намеки Гейджа насчет Ричарда.
— Ричард сказал ему, что пользовался мной?
— И нахваливал твое рвение и любовное мастерство, — мягко пояснил Малик. — Сама видишь, не стоит он твоей привязанности.
Бринн недоверчиво посмотрела на него.
— Привязанности?
— А разве нет? — Малик испытующе заглянул ей в глаза. — Если у тебя нет к нему никаких чувств, то почему ты так рвешься в Редферн?
Бринн чуть было не рассказала ему об Эдвине. У Малика доброе сердце, он все поймет.
Но и не сможет утаить эту новость от Гейджа Дюмонта, а норманн решит, что она заманила его сокровищами только ради Эдвины. Временами ей казалось, что желание безраздельно владеть ею и инстинкт воина побуждают Гейджа отправиться в поместье Ричарда, сметая с пути любую угрозу своим желаниям.
— Я не сказала, что лорд Ричард мне совсем безразличен, — запоздало ответила Бринн Малику и вышла из палатки. Она направилась к костру, у которого по-прежнему разговаривали Лефонт и Гейдж.
Увидев ее, Гейдж вопросительно поднял брови.
— С ним все в порядке, — ответила она на немой вопрос Дюмонта. — Жаждет выиграть завтра другие призы. Похоже, он положил глаз на вашего коня, капитан, — обратилась она к Лефонту, наливая в горшок похлебку из котла.
— С удовольствием, когда он встанет на ноги, — недовольно буркнул Лефонт. — Хотя, надеюсь, к тому времени я тоже смогу устоять.
— Не исключено, — мягко улыбнулась Бринн.
Наспех попрощавшись с Гейджем, капитан ушел.
Бринн кожей чувствовала на себе взгляд Гейджа, и ей стало не по себе. Теперь его присутствие приводило ее в смятение, будоражило ее. Она быстро направилась к палатке.
— Постой, — тихо позвал Гейдж.
— Малик хочет есть. — Она не поднимала на него глаз.
— Почему ты уставилась в землю?
Усилием воли Бринн заставила себя взглянуть ему прямо в глаза. Сможет ли она вообще смотреть на него, не вспоминая о его обнаженном теле, лежавшем на ней, когда его мускулистый живот содрогался в такт движениям внутри нее? Она вдруг ощутила теплое покалывание между ног.
— Так-то лучше, — мягко продолжал Гейдж. Подавшись вперед, он пальцем дотронулся до ее губ. — Опухли. Я слишком грубо обошелся с тобой. В следующий раз постараюсь быть помягче.
Он был груб. Они оба вели себя слишком жестоко, ими двигало ненасытное желание, страсть. «В ответ на его неистовое чувство она ответила ему тем же», — с отвращением к себе подумала Бринн. Грех не насладиться любовью, но ей не следовало забывать о главной цели, ради которой она отдалась ему.
Бринн отступила на шаг, уклоняясь от прикосновения его рук.
— Я не считаю, что ты должен церемониться со мной. Делай как тебе нравится.
Мягкость в его голосе исчезла.
— А ты будешь покорно раздвигать ноги, хочется тебе этого или нет? — Гейдж схватил ее за плечи. — Не обманывай меня и не строй из себя невинную жертву. На моем теле остались совсем другие доказательства.
— Я не… — Не закончив фразы, Бринн устало покачала головой. Ложь убивала ее, и она не могла больше скрывать правду, даже от себя. — Я старалась испытывать к тебе отвращение. Но мне почему-то стало так хорошо, и я ничего не смогла с собой поделать, — с трудом выговорила она. — Мне кажется, ты не похож на других мужчин.
— А я знаю, что ты не похожа на других женщин. — Он не сумел скрыть своего удивления. — Я не привык к такой искренности. — Он разжал пальцы и снял руку с ее плеча. — Думаю, ты откровенна со мной. Я почти поверил тебе. Ты ведь необычайно умная женщина.
— Женщина должна быть умной, если не хочет позволять пользоваться собой. — Она пошла к палатке. — А веришь ты или нет — мне все равно.
— Пока не получишь от меня, чего желаешь. — Он горько улыбнулся. — Что будет, если я передумаю ехать в Редферн?
— Малик говорит, что ты всегда держишь свое слово. — Она оглянулась на него через плечо. — А я верю, что он не лжет.
— Кнут и пряник. Интересно, почему твой лорд Ричард не придушил тебя, прежде чем подбросить мне. — Помолчав, он добавил: — Впрочем, ты права, я не стал бы отказываться от Редферна, хотя бы потому, чтобы понять, ради чего ты отдалась мне.
Ей не стоит обольщаться на свой счет и думать, будто в ее власти пробудить в нем какие-то чувства, кроме страсти и ярости. Не надо даже пытаться или стараться понять его и вообще не надо делать ничего, что привело бы к их сближению. Он необычный человек; для мужчины, жаждущего заполучить королевство, не было места в ее простой жизни, которую она мечтала вести в Гвинтале.
