Ко мне подошел мужчина лет пятидесяти, пытался убедить, что отсутствие навыков совершенно не страшно, но танец очень кстати закончился, и кавалер, разведя руками, исчез.
Из толпы, не в последнюю очередь благодаря форме, выделялся военный. Искоса я поглядывала на него, жалея, что не догадалась взять веер. Да и в зале становилось душно. Было ли так на балах? Открывали ли окна настежь до изобретения кондиционеров?
Офицер упорно танцевал лишь с одной барышней. Это совпадение вскоре объяснилось ролями в общей сценке ― Печорин и княжна. Было ли между ними что-то? Или юноша не был расположен к знакомствам?
Светские сплетни, не меняющиеся от века к веку, огибали волнами меня, привыкшую сидеть в углу, боясь пригласить кавалера даже на белый танец. Рядом присел раскрасневшийся Слава, во фраке, с бабочкой.
― Непривычно видеть тебя таким!
― Да и я не сразу вас узнал, барышня. Что же вы скучаете?
― Категорически не танцую. Неосмотрительные попытки в прошлом приводили к невообразимым конфузам.
― Ой, брось. Взгляни на этих милых дам от сорока ― думаешь, они умеют? Как я уже говорил, тебя даже никто не узнает. Да на кого ты всё время смотришь? ― обернулся он. ― А, вижу. Приглянулся? Познакомить?
― Чтобы я отдавила ему ноги? Нет, спасибо.
― А ну пойдем!
В следующий момент, не успела я возразить, меня уже кружили по паркету.
Ещё со школы я смутно помнила, что грамотный партнер ― основа, даже замена порой, умения партнерши. Вырастая, девочки уже не стоят на ногах у дедушки (а в моем случае ― бабушки, танцевать меня учила в детстве она), но всё так же могут прикладывать минимум усилий, если мужчина им это позволит. Слава вел меня так легко, будто я не весила свои 65 килограмм и мне не требовались платья с завышенной талией, чтобы выглядеть хрупкой. Было слишком весело, чтобы смущаться, но вот мы уже останавливаемся рядом с «офицером».
― Иван, барышня хочет танцевать, а у меня не всё ещё готово к выступлению.
― Барышня хочет танцевать, говоришь? Что же, как смею я вам отказать, ― поклонился Иван и тут же приобнял меня за талию, ведя обратно в центр зала.
― Правда, барышня не очень умеет, ― призналась я негромко с улыбкой.
― Не страшно.
Но не успела я оказаться в его объятьях и сделать несколько шагов, мелодия оборвалась и началась сценка. Поклонившись вновь, Иван отошел обратно к дверям. Лишь вздохнув и прислушавшись к выступающим, я смогла понять, что следующий номер ― мой. Видимо, об этом и хотел сообщить Слава, когда отвлекся на мои взгляды поверх его плеча.
Как ни банально, советы не врали, и с каждым выступлением я дергалась всё меньше. Проведя пальцем по краешку ракушки (пора бы сделать из неё брелок на сумку, раз количество выступлений всё растет), я шагнула в центр зала…
Иван моё выступление не слушал, исчезнув ещё на середине предыдущего представления. Вернулся он уже без маски и формы, как и остальные актеры, в обычном костюме. Начинался двадцатый век с Маяковским, Есениным, Цоем и военными песнями вперемешку. Стулья поставили в несколько рядов, оставив совсем немного места в центре для актеров, и видно цель теперь было хуже, зато не таким откровенным казалось моё наблюдение.
В новом облике Иван выглядел менее загадочным, но почему-то куда более знакомым. Где я могла его видеть? Лишь к поклону вспомнила, где видела эти руки, сжимающие книгу, этот наклон головы и чуть высокомерный взгляд. Мы ведь ехали вместе в электричке! Конечно, меня он не узнал бы и без маски, ведь совсем не смотрел тогда в мою сторону.
В холле я поймала Славу:
― Так вы все в одной студии?
― Нет, моих ребят здесь лишь четверо, мы прошли конкурс на участие. Иван ― из основного состава литературного клуба.
― Почему ты решил, что я о нем хотела узнать? ― смутилась.
― И правда, никаких причин! ― подмигнул Слава. ― Спела шикарно, зря беспокоилась.
― Знаешь, а и не беспокоилась почти.
― Ничего себе, растешь, подруга! Кстати, о совершенно неинтересном тебе молодом человеке ― позову его к нам в группу. Ты слышала же, он играет на гитаре и поет.
― Кхм.
― Против?
― Нет, отличная идея.
― Вот и супер. Пойдем-ка выпьем.
― Сопьемся же?
― Не выдумывай глупостей, ― рассмеялся он.
― Ну, рассказывай.
― Что рассказывать? ― открыл он пиво.
Покрутив трубочку в стакане с джин-тоником, я уточнила:
― О себе.
― А что тебе интересно?
― Прекрати увиливать! Всё, конечно же. Кроме любви к рыбалке и руководства театром я почти ничего не знаю. Да-да, я и не спрашивала. Так вот ― «прямо сейчас идеальный момент».
― Крис Аивер слушаешь?
― И ты? Божественно.
― Ну что говорить? По образованию я инженер, работал по специальности десять лет. Уже дошел до должности руководителя проекта, но понял, что тема вообще не моя. Начал искать, чего не хватает, и наткнулся случайно на театральный кружок для самых маленьких. У нас при фирме занимались дети сотрудников, и им нужен был злой колдун. Конечно, меня там ничему не учили, да и роль была на десяток реплик. Но вот я вышел на крошечную сцену, взглянул в глаза малькам, поверившим, что я и правда могу всё, и понял ― а ведь могу. Как бы это объяснить…
― Ты не хотел быть всегда одним и тем же?
― Во, точно.
― Понимаю.
Слава благодарно улыбнулся.
― Ну и вот, начал искать, куда пойти, попробовал несколько студий, но всё ― не то. Однообразная программа для любителей в возрасте, изучение азов годами ― уснуть можно. Тогда я и подумал ― надо сделать своё. Найти актеров и режиссеров, которые хотят передавать свой опыт, и таких же как я, желающих учиться. Через несколько месяцев я зарегистрировал свой бизнес, снял помещение, и поехало ― репетиции, лекции, первые заказы из детских садов. Сам не заметил, как пять лет пробежало.
― Это сколько же тебе должно быть сейчас, ― попыталась подсчитать я. Цифры не сходились с внешностью человека передо мной.
― Хорошо сохранился, ― рассмеялся он. ― Всего лишь тридцать пять, не сто.
― И правда ― сохранился, ― кивнула я. ― Это всё огонь в глазах.
― Свои-то видела? Ты когда на сцену выходишь, разве что искры не летят.
