Джеймс Вейкхем оказался таким, каким и представлял его Гарт: солидного, но замкнутым. Всем своим поведением врач показывал Гарту, что никогда не простит подобного бесцеремонного вмешательства в его жизнь.
Однако при виде Грома раздражение мистера Вейкхема моментально исчезло, и он буквально на глазах превратился в доброго и заботливого врача.
— Состояние стабильное. Отлично. Готовим голубчика к операции.
Дети были счастливы. Они обступили отца, бурно выражая ему свою благодарность. Гарт понимал, что теперь Синди уверена в выздоровлении сенбернара, и мучился, зная, сколько еще волнений им предстоит.
Нэнси, которая ушла домой отдохнуть, вернулась с сандвичами и чаем. Больница опустела. В ней оставались только Клейтоны и два ветеринара, сражавшиеся за жизнь Грома.
— Я думала отослать детей домой с Нэнси, — сказала Фэй, — но поняла, что они не уедут. Они хотят быть с Громом до конца, если вдруг спасти его не удастся.
— Молодцы, — похвалил детей Гарт.
Он подумал, что ему удалось вернуть надежду, но жизнь Грома зависит сейчас только от мистера Вейкхема.
— Как тебе удалось уговорить его приехать? — спросила Фэй.
— О… я нашел к нему подход.
Он не смог себя заставить рассказать ей правду: ему казалось, что это будет выглядеть так, будто он требует от нее похвалы и награды за смелость и решительность.
— Предложил больше денег?
— Какие там деньги… — проворчал Гарт.
— Гарт, я тебя не ругаю, милый. В данном случае нужно было сделать все что угодно, лишь бы добиться результата.
«Сделать все что угодно, лишь бы добиться результата» — трудно более точно выразить его собственную жизненную философию. Гарт понял, что прежде он думал только о деньгах и власти. Но теперь он изменится! Хотя ему и не по себе в открывшемся перед ним мире. Но он обязательно справится. Ради Фэй, ради детей.
Синди и Адриан подошли к нему и обняли его.
— Спасибо, папа, — снова сказал сын.
— Большое спасибо, папочка, — прошептала Синди.
— Дорогие мои, самое главное и опасное впереди, — предупредил он их.
— Но тебе удалось привезти доктора, — настаивала Синди. — Ты все можешь сделать.
Он поцеловал ее и ничего не ответил. Только он и его противник знали, какую жертву он принес ради дочери.
Глава одиннадцатая
Операция продолжалась около двух часов.
— Я сделал все, что в моих силах, — сказал Джеймс Вейкхем, выйдя из операционной. — Но чуда не ждите. Собака пока жива, но шансы на выздоровление минимальные. Окончательные выводы вам завтра сообщит мисс Макджордж после утреннего осмотра. Или состояние собаки стабилизируется и она пойдет на поправку, или… — Не дожидаясь, пока кто-нибудь начнет задавать вопросы, мистер Вейкхем продолжил: — Я еду в аэропорт. — Он жестом остановил Гарта, открывшего рот, чтобы предложить ему свою помощь. — Нет, спасибо, не надо отвозить меня. Я поймаю такси. Скажите мне, ваш пилот ждет меня там?
— Да, конечно, — твердо ответил Гарт.
— Тяжелый у него характер, — сказала мисс Макджордж, когда доктор уехал. — Но зато он лучший в мире специалист. Вам удалось дать Грому единственный шанс на спасение. Поздравляю вас.
— Вот только поможет ли это? — грустно проговорил Гарт.
— Боюсь, что остается только надеяться на лучшее. Сами понимаете, возраст…
Фэй решила отправить детей домой. Адриан и Синди сперва наотрез отказывались, но затем ей все-таки удалось убедить их. Сразу возникла новая проблема — они захотели попрощаться с Громом. Фэй возражала, но Гарт принял сторону детей.
— Подумай, как они расстроятся, когда увидят Грома в бинтах, в бесчисленных трубочках и, не знаю, в чем там еще, — протестовала Фэй.
— Их больше огорчит, если Гром умрет, а они не попрощаются с ним, — ответил Гарт.
И Фэй поняла, что он прав. Они осторожно вошли в палату, где находился сенбернар. Как и предполагала Фэй, рядом с Громом стояла капельница, но дети не обратили на окружавшую собаку медицинскую технику никакого внимания.
Адриан и Синди по очереди подошли к Грому, неподвижно лежавшему на столе, оба наклонялись к его уху и что-то шептали.
— Я сказала ему, что очень люблю его и поэтому он обязательно поправится, — призналась Синди родителям. — Теперь и вы должны поговорить с ним, чтобы он знал, что мы все его ждем.
Тогда Фэй тоже прошептала Грому слова любви. Наступила очередь Гарта. К удивлению Фэй, он с готовностью подошел к сенбернару и негромко произнес:
— Поскорее выкарабкивайся, дружище! Дома тебя ждет самая восхитительная косточка, о который ты только можешь мечтать.
— Он тебя услышал! — Синди едва не закричала, но вовремя сдержалась. — Когда ты сказал «косточка» у него дернулся носик.
— Дорогая, он спит, — заметила Фэй.
— Но его носик дернулся, — уверенно ответила Синди. — Мы это видели. Да, Адриан?
Мальчик кивнул. На цыпочках все вышли из комнаты, остановившись у выхода, чтобы снова попрощаться с Громом.
Фэй и Гарт усадили детей на заднее сиденье машины и повезли домой.
Уложив их спать с помощью Нэнси, Фэй отправилась на кухню приготовить себе и мужу чай. Рядом с чайником лежало шоколадное печенье, приготовленное для Грома. Возможно, он никогда не съест его теперь. Убитая этой мыслью, Фэй выбежала из кухни и бросилась в спальню. Там она дала волю своим чувствам. Погасив свет, Фэй встала около окна. Она сразу же увидела то место в саду, где упал Гром, и заплакала. И не услышала, как в комнату вошел ее муж.
Гарт тихо подошел к Фэй и обнял ее.
— Фэй, — прошептал он, — не надо, пожалуйста…
— Все произошло вон там, — она показала ему на лужайку. — Они играли в мяч, и вдруг он как-то странно залаял. Синди позвала меня. Когда я прибежала, он уже лежал на земле и скулил.
— Ничего, ничего, Бог даст, все образуется, — успокаивал Гарт жену, гладя по голове.
— Правда? — Его уверенность стала передаваться и Фэй.
— Абсолютно! — твердо ответил Гарт. — Гром настоящий борец. Он никогда не сдавался. Помнишь ли ты хотя бы один случай, когда Гром отказался от того, чего хотел? Печенье, лучшее кресло… Он всегда заставлял тебя бросать работу и идти играть с ним в мяч. Верно, Фэй?
— Никогда не сдавался, — согласилась она.
Голос Гарта звучал настолько убедительно, что Фэй успокоилась.
— Ты прав. — Она даже попыталась улыбнуться.
Гарт крепко обнял ее:
— Все будет хорошо. Мы столько для этого сделали.
— Ты прав, тебе даже удалось убедить Вейкхема.
