таких как он десятками в год.
Пока он еще не догадывается о своей участи, строит планы, «перетягивая одеяло на себя». «Стропила»[134] держащие над ним «крышу», знали почти каждый его шаг, но не они также принимали решения, а сама надстройка, далеко не всегда принимавшая истину такой, какой она была на самом деле. Именно поэтому и погиб Тимур Илларионович, а Дмитрий Семенович тщеславился про себя своей мнящейся властью…
На 21 января, в субботу, незадолго до смерти, Тимур пригласил Александра и Эмму Калининых в их с Надеждой только что достроенный дом, правда, пока еще без отделки, ради выходных на воздухе. Уже установились крещенские морозы. Тимур, как и Саша, хотя один вырос на юге, второй – на севере (Александр из Екатеринбурга), очень любили русскую зиму и скрип искрящегося снег… Когда 21 января Надежда с Калининым шли к выходу с кладбища от свежей, только насыпанной, могилы Тимура, под радостно скрипящий под ногами снег, хулиганисто сверкающий и слепящий, певец произнес:
– Вот видишь, Тимур, ты и собрал нас всех в выходной день на свежем воздухе… как и обещал…
В последний приезд Калининых к Хлебниковым, Тимур, приобняв Эмму, приехавшую в шубке из лисы с пушистым капюшоном, сказал:
– Эмма, ну ты прямо как нанаец!.. – Когда она прощалась в той же шубке с Тимуром у гроба, ей показалось, что он так же приобняв ее, прошептал на ухо, чтобы слышала только она:
– Прощай, нанаец!..
В день похорон, в более чем двадцатиградусный мороз, несмотря на необходимость беречь голосовые связки, Калинин всю процедуру простоял с непокрытой головой… Эмма впервые, не думая о присутствовавших телекамерах, огромном количестве людей, конечно, узнававших звездную чету, пришла с опухшими от слез глазами и совершенно без косметики…
* * *
Весной этого жуткого 1995 года Александр выпустил альбом «Лучшие романсы», где на первой странице стоит посвящение: «Этот альбом я посвящаю моим друзьям – Владу Листьеву и Тимуру «Хлебникову». Светлая им память!».
Ческис после похорон сразу помчался к Волошину в гостиницу, зная, что туда же направляется весь генералитет, участвующий в проекте. Глава «МАРВОЛ» к этому времени успел влить в себя весь мини-бар, еле «лыко вязал», орал, а не говорил, обвиняя всех кого угодно, являя собой только страх и отчаяние, трясясь за свою жизнь.
Дмитрий Семенович успел как раз вовремя, чтобы направить все, как ему казалось, в нужное русло, но Марка несло. Шеф с выпученными глазами метался между генералами, конструкторами с мировым именем, среди которых были: А. Саркисов, Д. Зазулов, А. Степанов, генерал Ж. Зинченко, еще трое – всего семь человек, и кричал, обращаясь к Саркисову: «Это ты виноват! Это ты не дал мне Тимура снять! И ОНИ его убрали!»…
Вернулся и Лева Шумахер, почти протрезвев от холода и пережитого на кладбище, он быстро понял и вычислил виновника несчастья, глядя на него с презрением.
Через несколько лет, когда Надя, собирая доказательства, записывая подряд все разговоры, заманила Марка Волошина к себе домой, где среди прочего сказанного было и такое:
– Говорил ты такое или нет?!
– Говорил…
– Кто это «они» – те, кто убил Тимура?
– Ческис, Галушко были в теме изначально. Головина не посвящали, он вряд ли мог понимать. За Ческисом стояли конкретные бандюки…
– Марк, ну и сученыш ты! Знал и молчал столько лет! Я же просила… Теперь у меня нет мужа. У Георгия нет отца… У тебя – твоего бабла…
– Ты бы Тимура не вернула.
– Но ты не потерял бы свои бабки! А теперь, потеряв, ты расплатился за свою трусость. Каждый из нас потерял самое дорогое: я – Тимура, ты – деньги и имя… – Этот, как и десятки других разговоров, Надя скрупулезно собирала, чтобы много позже передать следствию. Прощать она не умела, а в этом случае и не могла!..
Обратимся на несколько дней назад. Почти сразу после убийства Тимура, вернувшись в квартиру, в невероятных усилиях и перенапряжении, Хлебникова позвонила в Санкт-Петербург на завод имени Климова. Это был третий звонок! Александра Александровича Саркисова – главного конструктора – на месте не оказалось, он был на полигоне. Как только ему передали о звонке супруги его друга, он перезвонил с какого-то радиотелефона, совершенно не подозревая о несчастье.
Вдова, уже вдова, двумя словами довела ужаснувшую его новость:
– Сан Саныч… дорогой… час назад убили Тимура… – Последовала пауза – даже гениям необходимо время, чтобы осмыслить такое! Следом эфир оглушил невероятный крик:
– ЧТО?!!! Я сегодня приеду в Москву…
– Сан Саныч… Пожалуйста… Будьте аккуратней…
Он приехал на следующий день, за который невероятным образом почернел и выгорел. Лицо посерело и осунулось. В глазах – боль.
Вы видели, когда-нибудь боль, выражаемую взглядом, не наигранную, одеваемую часто как противосолнечные очки в моменты недействительной боли, наигранной, не продолжительной, лишь немного обжигающей, заволакиваемой своими чувствами и мыслями о том, что это нас не коснулось. Я говорю о боли, затмевающей все личное, общественное, любое. Так полыхают только настоящие открытые сердца, которых оказалось рядом с этой семьей достаточно много, и это не случайность!
Когда тема разговора коснулась Марка и его подчиненных, к выражению его глаз прибавилась злость, которую никто никогда раньше не видел на лице этого улыбчивого человека. В тот период, понимая и зная намного больше неё, с самых первых слов, услышанных еще по телефону, он начал решать одну из тяжелейших задач в его жизни: «Как быть?»; «Как поступить?!!!». С одной стороны – проект, завод, люди, все, за что он отвечает; его жизнь, которую он посвятил своим коллективам, «оборонке», Родине, долгу. С другой – Тимур, Надя, их дети; те, кто уничтожил эту обожаемую им идиллию. Неоднозначно Саркисов оценивал роль Марка, не сразу поняв степень его участия и осведомленности, которые однозначно имели место быть. Потом этот гениальный человек разберется во всем сам, многое, объяснив и ей.
Он сразу понял: каким бы Волошин ни был махинатором и скупердяем, из-за не выплаченных Тимуру 300 тысяч долларов, бывших по сравнению со стоимостью и значимостью перспектив проекта «Супер Мираж», копейками, он не стал бы делать подобное. Более того, бывший стоматолог, ставший посредником в контрабанде оружия на государственном уровне, не мог не понимать – убийство генерального директора СП «Русджет» усложнит работу по проекту, настроит против него ключевых людей – конструкторов; возникнут проблемы со следствием, хотя зная – из-за трусости мог и не противостоять этому.
Другими словами: убийство Тимура Хлебникова для Марка Волошина влекло за собой колоссальные проблемы и никаких выгод. Того же мнения придерживались и главные конструкторы других предприятий
