Он хотел, чтобы мы совершили ошибку, оставшись тем самым на новый виток. И так до бесконечности.
Вот только ему какая выгода? Я помню, как он в порыве ярости проговорился про некую договоренность. И очевидно, что имел в виду он Юлю. Получается, он с ней поспорил на… нас? Но ведь это же не он выбрался из «Совенка» в обмен на наши с Дэнчиком души. Как-то не сходится при таких знаменателях. Только если… Так-так…
— Я правильно понял, что у вас с Пионером была договоренность, что если у кого-то, кто не является другим Семеном, не получится выбраться отсюда после первого витка, то лагерь его отпустит? — спокойно поинтересовался я, учтиво склонив голову. — И ты выбрала нас с Дэном, так ведь? Не было никакого обмена, как он говорил, все это обычное вранье, чтобы нас одурачить и расположить к себе?
Мельком взглянув на Юлю, увидел, что она озадачена ничуть не меньше меня. Хотя и не выглядела сильно удивленной.
— Вот значит, как… — бесстрастно процедила она. — Я даже и не думала, что он зайдет настолько далеко с самого начала. Хотя стоило. Сема-Сема, ну зачем же ты все так усложняешь…
Опять пытается соскочить. Нет уж, не в этот раз.
— Юль, я вроде вопрос задал, — напомнил я, втянув воздух. Голос немного дрожал от эмоций, рвущихся наружу сквозь напускное спокойствие.
Возникла небольшая пауза, во время которой я изо всех сил пытался сохранять ровное дыхание. Наконец девочка-кошка пожала плечами, как будто вопрос не имел большого значения, и снисходительно улыбнулась. Меня это покоробило, но ничего сделать с этим я не мог, увы. Не в моих возможностях.
— Да? Ой, прости. Я по-прежнему не уверена, что стоит, но, раз уж ты все равно догадался… Да, Макс, мы с ним поспорили, конечно же не было никакого обмена. Вы сейчас находитесь в его цикле. Просто несмотря на все, что он сделал, он мне очень дорог, как и каждый Семен, который сюда попадает. Но конкретно от него я устала. Устала от его жестокости. Так что я сама предложила этот спор. Моя последняя попытка исправить его.
Что ж, вот все и встало на свои места. Успокаивало ли меня эта информация? Немного. По крайней мере, можно теперь не переживать о бесконечном лете. Рано или поздно, но домой мы с Дэном вернемся. Если бы еще можно было как-то захватить Алису… Но на этот вопрос мне хранитель лагеря точно не ответит. Так что тут уж сам. За счастье надо бороться своими силами, иначе никак.
А вот с последнего ее предложения я невольно прыснул:
— Ты уж прости, но… Разве его можно исправить? По нему психушка плачет, он ведь сумасшедший маньяк, который убивал людей. Не думаю, что альтруизм здесь уместен.
Руки Юли дернулись, но так и не собрались в кулаки. Показалось, что она даже как будто постарела, словно никогда и не выглядела, как молодая и красивая девушка.
— До того, как появился тот, которого ты называешь Пионером, Семен был тихим, замкнутым мальчиком, который никому не причинял вреда, — мрачно поведала та. Ее тон был спокойным, но в словах таилась сталь. — Я отчасти чувствую себя виноватой в том, во что он превратился. Даже думаю, что было бы намного лучше, если бы не пыталась его исправить. Поэтому если есть шанс спасти его, то я им воспользуюсь.
Да уж, прям пример какой-то неслыханной преданности для существа, которое может управлять реальностью. Всегда напрягала эта мысль о всепрощении. Может, в сказках это и работает, но в жизни так просто тупо не бывает, хоть убейте. И любой здравомыслящий человек со мной бы согласился.
Вот только Юля не совсем человек. И именно по этой причине как-то возражать и пытаться спорить я не стал. Ее дело, в конце-то концов. Если она верит, что может исправить Пионера, то пускай. Мне-то от этого ни тепло, ни холодно. Главное, чтобы этот ублюдок не трогал больше тех, кто мне близок.
Оставив позади еще несколько поворотов, мы наконец вышли в коридор, который заканчивался не очередной развилкой, а стальной дверью с вентилем и значком радиационной опасности.
— Так это… реально бомбоубежище? — почесал затылок я.
Юля промолчала. Она без особых усилий крутанула вентиль, открывая нам проход внутрь.
Да, это действительно было бомбоубежище. Шкафы с противогазами и сухпайками, различная аппаратура, трубы вентиляции и койки, на одной из которых безмятежно сопел мой товарищ.
— Дэн! — воскликнул я и кинулся к нему. Но никакой реакции. Даже после пары пощечин. Вот он, значит, каков, беспробудный сон. Ну, он хотя бы жив. И на вид без каких-то видимых повреждений. Но вместо радости эта мысль принесла лишь какое-то опустошение и отчаяние. Если даже Юля не смогла его разбудить, то я-то что сделаю?
— Если бы все так просто было, — покачала головой Юля, глядя на мои тщетные попытки. — Он был уже в слишком глубокой фазе, когда я его нашла. Повезло, что я хотя бы тебя успела утром разбудить. А то так же бы сейчас валялся.
— Утром? — переспрашиваю. Затем вспоминаю приложившееся мне об затылок яблоко. — Так это тебя мне благодарить за шишку?
— Все равно уже все вылечила, — хихикает. — Ладно, давай руку. Сейчас будем его вытаскивать.
Ох, не нравится мне все это. Словно в какую западню ведут. Хотелось спросить, безопасно ли все это, но по лицу девочки-кошки было видно — не скажет. Так что оставалось только неохотно протянуть Юле руку, как она просила. Пальцы девушки с силой сомкнулись на моем запястье, и на мгновение я даже застыл от потрясения — не думал, что в этой миниатюрной девушке такая сила. Понятно теперь, как она моего верного товарища до сюда дотащила.
— Ладно, — громко оповестила та. — А теперь…
Другой рукой она дотронулась до виска Дэна. Через несколько мгновений в глазах появилась рябь. Я вновь ожидал в животе болезненных ощущений, как при скачках с Пионером, но таковых не последовало. Рябь потемнела, и вот я уже могу разглядеть очертания чего-то заснеженного…
***
Я сначала не понял, где оказался. Переход между двумя реальностями, как был, так до сих пор и остался хорошей такой встряской для моего разума. В некотором роде это перемещение вновь лишило меня опоры. Но когда рябь в глазах утихла, следом возникло странное укачивающее ощущение мягкости. Когда голова окончательно пришла в порядок, то слева от себя я сразу увидел автобусную остановку. Чуть дальше, если идти по прямой, виднелась крыша Макдональдса. Справа — торговый дом «Покровское-Стрешнево».
